Денис Андреевич Луженский - Эта Кассиопеи, 31 декабря…

траекториям, они то промерзают на километры вглубь, то слишком близко подходят к источникам света и тепла, и звёздный жар выжигает на их поверхности всё, что способно гореть. «Змей» добрался до второй планеты и укрылся в её тени. К третьей лезть не было смысла: даже если здешний Меркурий целиком состоит из драгоценного лоренция, «Кобольду» со всей его теплозащитной бронёй к раскалённой глыбе просто не подступиться.

Так и висели вторые сутки под огромным солнечным «зонтиком», поплёвывали зондами, обшаривали пространство лучами сканеров. Ни гравитационных аномалий, ни радиосигналов в эфире — ничего необычного. Очередная мёртвая система… Великий Космос, и почему ты столь расточителен?

«Змей» — небольшой корабль, здесь в любой конец за пять минут можно добежать. Дамье знал на нём каждый закоулок, каждую царапину на световых панелях. От лифта нижнего яруса до медотсека — четырнадцать шагов, до кают-компании — тридцать семь. Габриель остановился на двадцать шестом, провёл пальцем по вентиляционной решётке: матовый пластик перечеркнула едва заметная трещинка.

«Надо бы заменить, когда доберёмся до Базы…»

Эта мысль вернула его к воспоминанию о накрывшемся отпуске, и Дамье ругнулся про себя. Непредвиденная задержка в рейде будет стоить ему праздника. И отец расстроится, впервые за пятнадцать лет не дождавшись «малыша Габи» к новогоднему столу. Ливия… она тоже будет переживать — главным образом, не из-за собственных сорвавшихся планов, а из-за Габриеля, и от этого понимания кошки на душе прямо-таки приходили в неистовство.

Окончательно погрузиться в мрачное расположение духа ему не позволили внезапно ожившие динамики, скрытые под потолком коридора.

— Капитан, скорее в рубку! Здесь какая-то… Чёрт! Лучше вам самому это увидеть!

В голосе Игоря тревога боролась с изумлением. И ещё он обратился к Дамье на «вы», назвал его не Гейбом, а «капитаном»… Да что там стряслось?! Вспышка сверхновой?! Габлиэль бросился в навигационный отсек. Перед ним со слабым свистом развернулся люк воздушного лифта, тёплая волна подхватила тело и мягко швырнула его наверх — в коридор второго яруса. Подошвы ботинок надёжно утвердились на гравитационной дорожке. От лифта до рубки — ровно двадцать три шага… Он машинально считал на ходу: двенадцать… семнадцать… двадцать три…

* * *

Большой панорамный экран пылал, сполохи цветного огня метались по навигационному отсеку, превращали лица собравшихся здесь людей в пластиковые маски. Игорь, Хидео, Ливия со Светланой… Четыре человека, не считая самого Дамье, — весь экипаж «Змея». Смотрят на пламенную феерию, молчат потрясённо. Синяя вспышка, изжелта-белая, снова синяя — с плавным уходом в бледную бирюзу.

«Сифонофора, — вспомнил Габриель. — Вот на что это похоже. На огромную медузу, светящуюся в темноте.»

Голубоватый, точно отлитый из дымчатого стекла сплюснутый сфероид, неравномерно поросший полупрозрачными отростками разного размера. Казалось, стеклистая поросль слабо шевелится, но Габриель никак не мог понять, реально ли это движение или его создают волны света, пробегающие по всей поверхности сфероида — жёлтые, белые, бирюзовые. Размеренный, почти гипнотический ритм. Казалось, чужой звездолёт никуда не торопится и плывёт в пространстве неспешно, даже вальяжно. Иллюзия, порождённая расстоянием.

— Ты «щупаешь» его, Игорь? — он спрашивал тихо, не решаясь повысить голос.

— Да, — почти шёпотом ответил пилот.

— Аккуратно?

— Очень.

«Звездолёт? — спросил Габриель самого себя, и тут же ответил себе с горячностью: — Ну, разумеется, звездолёт, что же ещё! Примерно нашего размера, возможно даже такого же назначения: лёгкий и маневренный разведчик, первопроходец космоса. Эта система никак не может быть для него родной — если уж маленький кораблик буквально купается в энергии, то их города мы бы наверняка не проглядели…»

Если корабельные сканеры не врали, то объект, размерами немногим превосходивший «Змея», имел энергонакачку, как у тяжёлого системного чистильщика — убийцы комет и астероидов. Колоссальная мощь!

— Он вышел из-за планеты, — Ливия ткнула длинным изящным пальчиком в занимавший половину экрана угольно-чёрный диск. Оба солнца скрывались за ним, и планету окружал отчётливый светлый ореол. — До него было полмиллиона кэмэ. Если бы не приборы…

«Ну, ясное дело, — подумал Дамье, — если бы не --">