Юрий Федорович Котляр - Младший пилот

сравнению с этой пакостью безобидный птенчик, — ухмыльнулся Кид и, переменив позу, как ни в чем не бывало продолжал прерванный разговор: — Ты, выходит, потомственный звездолетчик?

— Откуда ты узнал?

— Я бывал в Москве. Там в Аллее гуманистов стоит бюст Даниила Ивы. На постаменте написано про полет «Эльфы» и про твоего отца.

— Он есть, и его почти нет, — сказал Даниил. — Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь.

— Ты извини…

— Ты не сказал ничего плохого. Так сложились обстоятельства. И все.

Они помолчали, потом Кид осторожно осведомился:

— Вы давно виделись?

— С тех пор как его назначили капитаном Спасателей, всего один раз. Отец прилетел перед самым выпуском из лицея. Был у нас на вечере. А потом прошел месяц, и я отправился в этот рейс. К Веге, на двадцать лет. Я вернусь, а он может уйти. И тоже в дальний… Спасатель себе не принадлежит.

— А знаешь, я тоже поступал в астролицей, да не поступил. — Кид захотел переменить тему разговора.

— Отчего?

— Эйнштейн подвел, — подмигнул Кид.

— Вот как! — слабо улыбнулся Даниил. — Чем же это?

— Своей теорией. Понимаешь, я уже прошел все испытания. Сдал экзамены, и неплохо сдал. Казалось, бояться нечего. Но на заключительной беседе мне задали вопрос: «Теория относительности». Само собой, рассказал, написал формулы и прочее. Чего бы еще надо? Так нет же! Один из членов комиссии говорит: «А ну, быстро! Эффект разновременья на звездолете и Земле? В десяти фразах, популярно».

— Ну и что?

— Да что — срезался! До сих пор так и не могу представить… популярно. Они мне тогда сказали: «Такого здоровяка лет триста назад взяли бы сразу. Но ты не привык коротко мыслить. Какой же из тебя выйдет звездолетчик?» Представляешь! Так я и провалился. Чуть со стыда не сгорел.

— Почему? — удивился Даниил. — Ничего постыдного не вижу.

— Не об этом речь, здесь другое, — смущенно улыбнулся Кид. — После испытаний и экзаменов, до заключительной беседы, я по глупости похвастался Мэйб, будто уже принят. И вдруг такой скандал. Надо же! Что тут было делать? Взял и попросился на Фисбу. Все-таки Межзвездная служба. С тех пор не болтаю сам и не люблю болтунов вроде Перро.

— Дался тебе Перро, — усмехнулся Даниил. — А кто такая Мэйб?

— Моя девушка. Она ждет. Еще год, и я вернусь на Землю к ней. Должно быть, навсегда. А у тебя есть девушка на Земле?

— Чудак! Откуда возьмется земная девушка у звездолетчика?

— Верно! Я и забыл — вам Эйнштейн не позволяет, — с коротким смехом согласился Кид. — Нажми-ка разок… Знаешь, Даниил, все равно делать нечего. Растолкуй ты мне это проклятое разновременье, как они просили, в десяти фразах.

— Охотно.

— У тебя получится?

— А вот послушай. С приближением скорости звездолета к световой пространство перед ним как бы сжимается, а время стремится к нулю. Для человека на конце светового луча время нуль и пространство нуль. Теперь представь себе вращающийся диск: ты сидишь недалеко от центра, а я на одном радиусе с тобой, но дальше от центра. За одно и то же время я проделаю куда больший путь, чем ты. Тебе же на преодоление этого самого расстояния потребуется во столько раз больше времени, во сколько раз твоя скорость меньше моей. Вот и все! Как видишь, я уложился всего в шесть фраз, но, безусловно, мое объяснение и пример весьма примитивны. Это не наука, а так… около.

— Зато кратко и понятно! — возразил Кид. — Из него сразу ясно, почему ваш брат улетает юношей и возвращается молодым, а земные друзья за это время успевают состариться. Мне бы тогда ответить так. Эх!

— Послушай, Кид, я спросонок не разобрал, зачем это нас послали на Вторую разработку? Подняли с кровати и отправили к тебе. Мол, Кид все скажет, а сейчас побыстрей поворачивайся.

— Неужели? — удивился Кид. — Ты извини, в спешке я забыл. Верней, думал, ты знаешь.

— Откуда! Понятия не имею.

— Гм… Видишь, какая штука, — виновато начал Кид. — Там помяло одного парня, и мы несем консервированную кровь. У них то ли не хватило, то ли несвежая.

— И ты молчал? — возмутился Даниил.

— Да разве я нарочно! Просто так вышло. Ну, а скажи я! Что это изменило?

— Как что! Человек, может, умирает. Нас ждут не дождутся, а мы отсиживаемся!

— Эх, Даниил, — неодобрительно покачал головой Кид. — Горячка ты! Думаешь, мне приятно? Нет, самому тошно. Но мы в ловушке. Да еще твоя нога…

— Зато у тебя обе целы!

— Ерунду ты говоришь! — осуждающе --">