Микита Франко (Miki Langelo) - Главное Управление по Содействию в Просвещении (СИ)

заглядывая в письмо.

Но папа разорвал его на две части, ставя Алека перед фактом:

— Ты не поедешь.

Мальчик зашелся в негодовании:

— В смысле, почему?! — он попытался вырвать у отца обрывки заветного письма, но тот поднял руку — так, чтобы Алек не дотянулся. — Ты не имеешь права!

— Имею! — резко ответил он. — Это они не имеют права изымать детей из семьи!

— Это не изымание! Это просто школа!

— Ты не понимаешь, о чём говоришь!

— Это ты не понимаешь!

Мама мягко вмешалась в спор:

— Алек, никто не знает, где находится эта школа. Мы даже не сможем тебя навещать.

Перспектива не видеть родителей целых три года казалась и заманчивой, и пугающей одновременно. С одной стороны: никаких родителей! С другой стороны: никаких родителей…

Вспомнилось, как в четвертом классе в летнем лагере он украдкой плакал в подушку, потому что скучал по маме, и будет очень неловко, если в девятом с ним случится что-нибудь такое же.

— Но это же… моё будущее, — Алек перешел на просительный тон. — Ну, пожалуйста, они же считают меня особенным…

Письмо оказалось в мусорном баке, а Алек — запертым в комнате с наставлением: «Не смей никуда выходить», будто наказанный. Он так сильно злился, что идея никогда не увидеть родителей перестала казаться болезненной: может, это на благо?.. Из-за какой-то глупой сентиментальности они готовы зарубить его будущее на корню! Ну, подумаешь, не смогут приезжать! Летом же наверняка отпустят домой! Отпустят же?..

Он до позднего вечера лежал в кровати, размазывая злые слезы по щекам и ругаясь под нос сердитым шепотом:

— Да как они!.. Да они ничего!.. Да блин… Задолбали блин!.. Всё им вечно не так!

Открывшаяся дверь заставила Алека прерваться. Он резко сел в кровати, в надежде, что мама с папой пришли раскаяться, мол, сынок, прости, мы были не правы и всё такое, вот твои школьные принадлежности, доброго пути…

Но мама с папой пришли сказать:

— Собирай вещи. Только самое необходимое. Мы уезжаем.

Это было глупо, но Алек всё равно решил уточнить (а вдруг!):

— В «Люксферо»?

Папа промолчал, а мама негромко сказала:

— Попробуем выехать из страны.

У Алека всё заледенело внутри от словосочетания «выехать из страны». Он испугался, но нервный смешок вытеснил страх, уступив место негодованию: это что, шутка такая? Чтобы выехать из страны, нужно для начала выехать из города, а у родителей не было на это разрешения. За границу никого не отпускали с 2025-го — на что они рассчитывают?

И потом, зачем им это нужно?

Уже в машине Алек пытался донести до родителей, какая это сумасшедшая идея. И самое главное — из-за чего возникшая? Из-за какой-то школы?

— Вы что, не понимаете? В других странах моральная, материальная и экономическая катастрофа, — старательно выговаривал Алек с заднего сидения. — Весь мир стал жертвой технического прогресса. Они там женятся на роботах, алё! И роботы занимают рабочие места, из-за чего растет безработица и преступность. Нас там просто убьют. Например, в Объединенных Штатах Аллабамы происходит двадцать семь убийств в день — и это только на одной улице.

Папа покосился на него через зеркало заднего вида:

— Это тебе в школе рассказали?

— Ну да.

Папа горько усмехнулся, а Алек, обидевшись, хмыкнул:

— Ну, если тебе не нравится эта школа, просто отдай меня в другую. Например, в «Люксферо»! А? Как тебе идея?

Отец не ответил, и Алек самодовольно откинулся на спинку сиденья, почувствовав себя правым.

Он не слишком беспокоился об их отъезде, потому что знал — ничего не получится. Город огорожен забором по всему периметру, а разрешения нет и быть не могло — им запрещено покидать город. А если бы вдруг внезапно разрешили, то Алек знал, что в прошлом году его одноклассник выезжал с родителями в Зернитск, и они получали разрешение больше двух месяцев, один из которых потратили на попытки зайти на сайт для получения государственных услуг — там нужно было ждать очередь на подключение.

Алек никогда не бывал за пределами Зеленых Садов — его отец невыездной, потому что

--">