Сергей Геннадьевич Лысков - Кость

class="book">– Парни, отпустите меня, добром это не кончится, – сказал привязанный к стулу Губа. – Я знаю про кубик с символами и знаю, что у вас выпало.

Рыжий и Ствол опешили и переглянулись, никто не ожидал такого прямого диалога. Но первым смекнул, что к чему, рядовой Рыжов – дух мог подслушивать.

– Он крысятничал! Подслушивал!

– Тем проще для нас, – заявил Стволов. – Сто шестьдесят тысяч на дороге не валяются, два призыва не могли выиграть бабло. А тут ты сам назвался!

– Ствол, на фига ты ему это говоришь?

– Пусть знает, один хрен уже ничего не поменять, он сам выбрал свой путь! – затягивая узел, прошипел рядовой Стволов. – Вся рота видела, что он чокнутый. На нас никто не подумает.

Напуганный Алексей хотел было возразить, но ему запихали в рот кляп и посильнее затянули узлы на ножках стула. А чтобы солдат перестал сопротивляться, Рыжов ударил его в живот, потом еще раз, в грудь, и еще раз в живот. Сквозь кляп Губа лишь жалобно постанывал, взглядом умоляя отпустить.

– Стой, рыжий, его сильно бить нельзя, лейтенант спалит, что наших рук дело.

– И что предлагаешь? Пристыдить его пальчиком? Ствол, ты гонишь, я ему по почкам сейчас пару раз хорошо приложусь, и норма, поссыт кровью пару дней в санчасти, потом вернется, мы его еще разок поучим, а там, гляди, на третий день благородное дело сделает, избавит мир от своего присутствия.

– Зря ты ему про бабки рассказал, он теперь точно настучит, – предположил Стволов, на что связанный солдат одобрительно кивнул. – Видишь, он полный дурак. Его прямо сейчас валить надо. Вот только как?

Рыжов подкурил сигарету и стал нервно ходить из угла в угол, пытаясь найти решение.

– А давай его накурим? – неожиданно предложил Ствол. – И на плац выпустим, он побузит маленько, все увидят, что умом тронулся, а под утро сам «галстук» примерит.

– Ты голова, Ствол! Мы двух зайцев одним косяком! И деньги, и Сомову подлянку!

– Иди в казарму, найди пакет и план.

Рядовой Губа сопротивлялся как мог, он пытался орать, но кляп во рту делал усилия тщетными. И как только рыжий вернулся с пакетом и планом, Стволов, злорадствуя, улыбнулся, словно предвкушая долгожданную расплату за победу. Пакет надели на голову и, чтобы стукачок не задохнулся, дно распороли ножом, подкурив набитую анашой папиросу, и со словами: «Хорошая дурь, от одной затяжки вставляет!» по очереди стали задувать дым в пакет.

– Аккуратно, не торопись. Держи крепче края пакета, пусть все вдохнет!

Рядовой Губа кашлял, задыхался, но с каждым вдохом сизый дым проникал в его легкие, сначала появился дикий страх, сопровождаемый конвульсиями и судорогами, а потом стало как-то спокойно, и его тело, обмякнув, расслабилось.

– Он не сдох? – поднимая веки, спросил Рыжий. – Может, развяжем его?

– Нет. Вроде дышит, – вслушиваясь в поверхностное дыхание, ответил рядовой Стволов. – От него такой запах странный, у меня так дед пах в старости, перед тем как угодить в «дурку», такой затхлый запах старой одежды, понюхай.

– Ха-ха. Ствол, ты, походу, через раз стукача накуривал, подвисаешь.

– Не, я серьезно!

– Я и смотрю, обнюхивает солдата, Ха-ха, – разразился хохотом Рыжов.

Понимая, что ведет себя странно, Николай перевел все в шутку и тоже заразительно засмеялся. А Губа неподвижно сидел с заставшей улыбкой на лице, его тело казалось каменным, каждый видимый мускул пульсировал и сокращался в такт сердцебиению, и когда Рыжов ударил его ладонью по лицу, Алексей открыл глаза. Огромные черные зрачки остекленевшего взгляда и все сильней расплывающаяся зловещая улыбка.

– Эй, темный лорд, ты че тупишь, прикидываешься мертвым? – еще раз ударив по лицу, спросил Рыжий.

Алексей задрожал, с силой раздвигая руки в стороны, попытался освободиться. Веревки, которыми были связаны руки, врезаясь в кожу, впитывали кровь. Рядовой Губа пронзительно смотрел вперед и что есть сил пытался освободиться. А когда он оперся на ноги и попытался выпрямиться, деревянный стул под ним начал медленно и уверенно трескаться. Высокий худощавый солдат встал в полный рост, и остатки сложившегося стула упали на пол вместе с окровавленными веревками, что связывали солдата. Он тяжело дышал и неподвижно смотрел в одну точку.

– Накурили на

--">