Радомира Берсень - Запрещенные люди

обсыпало мукой, отчего силуэты людей, прекрасно было видно в темноте. Казалось, темнота не может замазать их и вообще не властна над присутствующими здесь. Уинфри задумчиво погладил подбородок и вдруг в мозгу его вспыхнула нелепая, но такая уместная мысль: а что, если они вампиры? Да ну, вздор, разве кто-то может в это поверить? Но мертвенно-белая кожа и красные глаза упорно возвращали его к этой мысли. Уинфри решил не сопротивляться. Все равно завтра босс башку отрывать будет за потерянные документы. Пусть уж лучше у него просто выпьют кровь – это, вроде, не настолько болезненно.

Пока Уинфри мучал себя подобными глупостями, к нему приблизился очень худой сутулый человек и присел рядом на корточки. Он молчал, видимо, не желая начинать разговор первым. Уинфри тоже не хотел заговаривать первым. Остальные выжидательно молчали, кто сидя, кто лежа. Наконец, худой заговорил, мягко и спокойно:

– Не надо нас бояться. Мы сами жертвы. Да и не желаем никому вреда. Добро пожаловать в наше жилище. Меня зовут Эннарти. Кейра сейчас приведет дедушку и присоединится к нам – старик частенько пытается сбежать, хоть мир наверху и пугает его до безумия.

– Почему вы здесь? – Уинфри устало прислонился спиной к ледяной стене. Его собеседник улыбнулся – клыков нет, уже хоть какая-то радость, подумалось Уинфри. Он с безнадежностью в голосе спросил:

– Вы вампиры?

Внезапный взрыв хохота оглушил и обидел его. Люди смеялись долго, с облегчением, и долго не могли успокоиться.

– Хотелось бы мне быть вампиром, – весело сказал кто-то справа от Уинфри. – вот бы я попил кровушки тех, кто прежде попил нашей.

Уинфри крутил головой, он был ошеломлен и не мог понять о чем идет речь.

– А если б я был вампиром, ого! – подхватил кто-то в глубине комнаты, отчего раздалось звенящее эхо. – я бы надел черный-пречерный плащ и ходил по улицам города, чтобы все меня видели.

Люди какое-то время еще бурно веселились, давая волю своему воображению, отчего затихающее хихиканье периодически прерывалось громким смехом со всех сторон.

– Так кто же вы? – пробормотал Уинфри, уже совершенно ничего не понимая. У него кружилась голова и он на всякий случай придержал ее руками. Наконец, тощий движением руки остановил весь этот балаган.

– Есть хотите? – спросил он, слегка подавшись к Уинфри. Внезапно тот ощутил лютый, просто зверский голод, которого не чувствовал со времен студенчества. Он закивал головой. Люди начали перемещаться, негромко переговариваясь, о грубый стол застучали какие-то плошки. Эннарти подхватил Уинфри за локоть и подвел к столу. Еда была очень простая – немного печеных овощей, хлеб, мятая кружка с безвкусным чаем.

– Мы овощи на пустыре выращиваем. – Пояснил Эннарти. – А хлеб приходится получать в обмен на кое-что другое.

Уинфри это совершенно не интересовало, как не интересовала и чистота посуды – он ел быстро и сосредоточенно.

– О, молодцы, я смотрю вы гостя накормили. – Раздался веселый голос у него за спиной, Уинфри признал в нем голос Кейры. – Ложись, дедушка. И больше не вздумай выходить из комнаты один, понял? А то опять заблудишься.

Она подсела к Уинфри, с улыбкой глядя на него. Ему вдруг подумалось – жаль, что это не вампиры, а то можно было бы натравить их на эту чернорожую банду, которая терроризирует всю округу. Он проглотил последний кусок и, со вздохом, сказал:

– К сожалению, мне нечем оплатить вашу еду.

Девушка весело засмеялась и замахала руками:

– Вы приходя в гости всегда еду оплачиваете? Как интересно, пожалуй, стоит в таком случае пригласить вас еще раз.

– Кейра, – с мягким упреком остановил ее Эннарти. Он тут явно был лидером – его слушались, ему подчинялись. – Лучше помоги гостю выбраться обратно, кажется, здесь ему неуютно.

– Ну что вы, нет. – зачем-то запротестовал Уинфри. Его охватил какой-то азартный интерес – что же это все-таки за существа? – лучше расскажите о себе. Почему вы живете в таком странном месте? Вы от кого-то скрываетесь?

Эннарти хмыкнул и сел рядом с ним.

– Скорее, нас тут скрывают. Видишь, какие мы красавчики? Нам не рады. Потому что мы не просто белые, а самые белые из белых, белее просто не бывает. Поэтому нас изгнали из городов. А началось все с того самого движения. Мы между собой называем его BLSM, хотя к сексуальным извращениям оно не имеет никакого отношения.

Тут Уинфри начал понемногу понимать суть проблемы.

– То бишь, вас выгнали из общества за ваш цвет кожи? – --">