Маргарита Черкасова - Универсальный принцип

номер три. Их имена, также в интересах следствия, разглашению не подлежат, – Судья повёл рукой в сторону окна, вдоль которого на короткой скамеечке виднелись неприметные фигурки представителей Снисходительного общественного совета, после чего достал носовой платок и промокнул потный лоб. – Константин Ипатьевич, прошу вас!

Общественный обвинитель засопел, неуклюже поднялся:

– Макарова Анастасия Поликарповна порядковый номер АААПРД-12003967 зарегистрирована с момента рождения и по настоящее время по адресу: ул. Спаммеров, д. 6, кв. 8, за пределы города ни разу не выезжала, ранее имела судимость, но была амнистирована, нареканий и жалоб с места работы не поступало, заключение судмедэкспертизы показывает абсолютную психическую вменяемость Подсудимой.

7 апреля прошлого года в 10 часов 30 минут по местному времени Подсудимая застрелила собственную дочь Макарову Ефросинью Ильиничну из автоматического пистолета винтажной сборки марки «Колибри». Подсудимая произвела один выстрел в голову, от которого её дочь скончалась на месте.

В ходе 33 заседаний суда, предшествующих данному, никаких иных улик или свидетелей, доказывающих невиновность Макаровой Анастасии Поликарповны, обнаружено не было. Все улики и свидетельские показания говорят нам только об одном преступнике, и этот преступник перед нами! – Общественный обвинитель театрально повел рукой в сторону Подсудимой. – Что двигало этой женщиной? Хладнокровие и бездуховность! Вот что! Всяческое отсутствие норм и законов материнства, прописанных в нашей Конституции (часть 143, статья 99, параграф 16, поправка 38)! Всяческое отсутствие норм и законов социального и внутрисемейного сосуществования, прописанных в нашей Конституции (часть 220, статья 47, параграф 5, поправка 157)! Полное игнорирование личностных установок и мотиваций, прописанных в нашей Конституции (части с 903 по 3051, включая все статьи, параграфы и поправки)! И даже попрание гражданских клятв и обязательств, прописанных опять-таки в нашей Конституции (часть 2606, статья с 701 по 711, включая все параграфы и поправки)!

Я, как представитель Общественного обвинения, озвучиваю здесь волю народа и конституционные нормы и законы нашей страны, которые призывают Подсудимую к расплате в виде смертной казни на электрическом стуле или, если у нас опять отключат электричество, через повешение. Конституционные нормы и законы нашей страны не допускают подобного произвола и жестокого обращения граждан друг с другом, мы должны оградить нашу общественность от пагубного влияния таких варварских отношений, мы должны не допустить, чтобы семя ненависти зародилось в нашем подрастающем поколении.

Бесспорно, вина за сломанное сознание Подсудимой и за тяжкое преступление, совершённое ею, лежит не только на совести Макаровой, но и на бездушном, зловонном, трухлявом, изъеденном изнутри всевозможными (и даже невозможными!) беззакониями «государстве», – Общественный обвинитель беззвучно поводил губами, – на «государстве», название которого, согласно действующей Конституции, запрещено к употреблению… На «государстве», в котором Подсудимой (да и многим из нас) довелось родиться и которого, к бесконечной нашей радости и гордости, больше не существует! Замечу, что это единственное смягчающее обстоятельство, которое я упоминаю на каждом слушании этого дела, и которое я традиционно тут же опровергаю.

Опровергаю фактами, опровергаю нашими с вами поступками! Ведь многие из нас тоже родились в том ужасном «государстве», ведь многие тоже страдали и испытывали всяческие лишения, ведь многие тоже вынуждены были наблюдать тотальные беззакония, вести многочасовые монологи с самими собой, дабы разобраться, что есть ложь, а что – правда, что есть зло, а что – добро. Но никто… Никто не совершил подобного жуткого преступления!

– Ваша честь, можно вопрос, – потянулся за своей правой рукой Защитник, привстал со стула и замер в ожидании разрешения.

Общественный обвинитель недовольно оглядел зал и упёрся насупленным взором в Защитника. Присутствующие начали перешёптываться. Секретарь зашикал на кого-то в первых рядах. Судья очнулся от дремоты и поводил ладонью по бумагам, лежавшим перед ним. Защитник повторил вопрос. Судья поспешно кивнул, еле сдерживая зевок, суетливо раскрыл какую-то папку и спрятался за твёрдым переплётом. Защитник встал в полный рост и произнёс, обращаясь к Общественному обвинителю:

– Вы хотите сказать, --">