Сергей Гришко - Город

война отсеков и наконец, посох протектора приложился к панели. Все основы просто сдуло к чертовой матери в пустоту. Остался газ веселого времени, и бесконечная Вальхалла, где они пировали и грабили во славу богов. Мне всегда было интересно, кто зарядил эту пластинку? После сироп и очередная эра снов.

Город – подумай только – Живой город, симбиоз из миллионов тесных связей, словно материнская утроба. Город хранил это племя, ровно просчитанное время пока океан не отступил, и не исчезли признаки катастрофы постигшей планету. Он пребывал в ожидании, словно семя в сухой почве пока не грянул гром и не пролился дождь.

Кэп заложил руки за голову, посмотрел в звездное небо. Да, пока мы там бродили в темноте без фонаря, город начал прорастать и расцветать. Представляешь, а мы уже купались в крови соплеменников и верили, что предаем огню миры, которых нет в природе. Мне вот интересно синхронизированы ли были Ковчег и Эдем? Судя по всему, программы были прописаны одним языком. Абориген молчал, пожимая плечами, так всегда происходит, когда человек вне темы.

Хотя мне кажется, а может я даже и прав. Городишко этот обыкновенный инкубатор, рассчитанный на определенное поголовье обслуги. Вы чистите, смазываете, чините, он же ограждает вас от опасностей. Хотя. Кэп задумался. Штурман послушайте, но тот уже мирно похрапывал и из слушающей публики оставался лишь пес. Обычно такое общество строят сами люди, от хаоса к гармонии, но не машина, будь она хоть трижды человекоподобной. Искусственный интеллект всего лишь программа, причем не жизнестойкая, а хрупкая и зависимая от миллиона факторов. То-то вы и увязли в утопии, но как надолго, вас то и людьми выходит, не назовешь. Кэп задумался, да и мы, он отмахнул засевшую мысль. А был ли человек совсем? Тот коим его задумал создатель? Тот коим однажды стал?

Пес мгновенно вцепился в горло человека, челюсти его сжались, по шерсти струилась кровь. Человек вздрогнул, и замер из разорванного горла хлынула кровь. После пес разделался со вторым выжившим. Проснулся абориген и посмотрел на окровавленного пса, потрепал того за ухо, улыбнулся. Над обломком ракеты вспыхнул свет, и потоки воздуха подняли песок, погнали прибрежный мусор. У самой кромки воды приземлился летательный аппарат, открылись люки и пляж наводнили люди в комбинезонах.

Мертвые тела были упакованы в специальные контейнеры, им перестали сниться сны. Абориген безучастно сидел у кромки воды, наблюдая за накатывающими в освещенное пространство волнами. Им здесь не было места. Выжившие из ума бедолаги. Мне вот можно и дальше сходить с ума, есть место, приложив указательный палец к виску, абориген усмехнулся. Доктор всегда пишет, значит, место есть. Это эволюционирует разум – он снова приложил палец к виску. Нас или подобных мне крайне мало, на тысячу лет один. Но заметь, я говорю, он пишет, значит верно, все делаем. Правильно корректируем, не разрушаем базовые основы, не рушим твердь. Посмотри, как упрочнена гармония, комфорт и прочие удобства. Нет же изъянов ни душевных, ни физических. Город исправен и работает нам во благо, а мы на пользу ему.

А эти? Чужие они. Прошлое, которое может и должно пылиться в архиве под надлежащим надзором. Толку от них, как от пыли. Тупиковая ветвь, без зерна рациональности. Изучили, осмотрели и в архив. Абориген посмотрел в звездное небо уже начинавшее сереть, был близок занимавшийся рассвет, акулы ушли в океан на глубину. Абориген усмехнулся – Больше никого. Только мы и дела наши.

                  КОНЕЦ.

--">