Эрин Боуман - Скопированный

И это то, почему я боюсь, насколько бездействующими мы стали за последнее время.

Если бы не Эмма или Кейл, или Клейсут, я мог бы забыть о необходимости борьбы, счастливо разжав кулаки.

База Экспатов впереди попадает в поле моего зрения — серое, разваливающееся здание с кучей окошек. Единственный признак цвета на всем фасаде — красный треугольный флаг, висящий над главным входом. Внутри треугольника находится синий круг, а внутри белая звезда. Символ Экспатов. Он не особо отличается от герба Франка, который использует его Орден.

— Франк выбрал красный треугольник по понятным причинам, — сказал Адам, когда он впервые показал нам базу, как будто мы спросили его об этом на уроке истории. — Цвет власти и силы, а форма имеет устойчивое основание, ее практически невозможно опрокинуть. В теории это просто отлично, но и опасно, когда понимаешь, что это один человек, который поднялся на вершину, и пометил все вокруг как свою собственность. — После его слов я по другому отнесся к прописанной курсивом букве «Ф» в центре Франконианского герба. — Поэтому Экспаты и поместили треугольник в круг, который олицетворяет баланс и равенство, и мы выбрали звезду, а не надпись. Все намекает на наше прошлое, о чем забыл Франк.

Я уже видел этот символ по всему городу, иногда в уменьшенной версии в виде флага, в другой раз, случайно вырезанный на двери, но всегда этот символ означает одно и то же: этот дом, офис поддерживает Экспатов. Глупо выступать против Экспатов — они в значительной степени ответственны за сохранение управления в городе Пайк — но в отличие от Таема, люди здесь не боятся за свою безопасность из-за несогласия народа с властью.

Сэмми останавливается недалеко от главных дверей базы, чтобы вытащить камушек из ботинка, и мы все ждем его. Бри снова потирает плечо. Я смотрю на место, где она массирует. Я израсходовал все возможности, которые появлялись у меня, всякий раз прикоснуться к ней, когда я мне это хотелось, — она приветствовала это, но теперь, когда она — это то, что я хочу больше всего, она так далека от меня. Бри застает меня подсматривающим за ней и хмурится.

— Я скучаю по тебе, — говорю я.

— Я рядом с тобой, — отвечает она мне резко. — Я всегда была рядом. В этом и состоит часть проблемы.

База огромная: старый военный объект состоит из тренировочных полей, магазинов оружия, транспортных средств, гаражей, бараков, конференц-залов и офисов для переговоров.

Мы направляемся в самый маленький из конференц-залов, где Адам с Виком проводят все свои собрания. Или, по крайней мере те, на которые мы были приглашены.

— Располагайтесь удобнее, — говорит Вик, когда мы заходим вовнутрь. Он сидит на противоположном конце длинного стола, скрестив ноги. — Остальные на подходе, но я, прежде всего, устрою им двойную и тройную проверку. Хочу быть уверенным.

Вик противоположность Адама почти всех отношениях. Он чисто выбрит. Лощен. Строен, с бледно-светлыми волосами, и обаятелен. Он немногословен, с легкой походкой, почти изящной. Когда мы приземлились в Пайке, я был удивлен, узнав, что он лидер Экспатов. Адам является заместителем командующего и подчиняется непосредственно Вику, но Адам выглядит так, как не выглядит Вик: яростным, потрепанным и готовым к бою. Я думаю, первозданный облик Вика может убедить людей, что он организатор и профессионал, но его телосложение напоминает мне Харви — налет нежности — и удивительно, что так много людей отдали судьбу своей борьбы тому, кто выглядит так… приятно.

Вик встает, когда входит Адам.

— Ну? Это подтвердили?

Адам подскакивает к нему и они обнимаются, как они всегда делают — объятие их так интимно, как будто они родные братья. Как только они отступают друг от друга, что-то промелькивает между ними в молчании, что-то сказанное только взглядами. Элия с Клиппером уже в зале. Я даже не слышал, как они пришли. Один взгляд на них, и я знаю, эта встреча не о принятии мер. Она о чем-то намного, намного хуже.

Адам скребет щетину на подбородке. Вик разглаживает свои разутюженные штаны.

— Я боюсь у нас плохие новости.

ВТОРАЯ

— Мы сегодня потеряли связь со штабом Повстанцев, — наконец произносит Вик. — Незадолго до полудня.

— И ты говоришь об этом только сейчас? — спрашиваю я. — Когда почти сумерки!

Элия поворачивается ко мне.