Андрей Алексеевич Кокоулин - Ветер и мошки (СИ)

несколько темных капель на ступеньках — скорее всего, кровь.

Голоэкран тепловизора прозрачным квадратиком повис у левого глаза, акустический датчик чуть слышно зашипел в ухо.

Разойдясь в стороны, они миновали площадку: Пак, Камил — в центре, Шивер с Громом по бокам. Никого, ничего. Тихо.

Рой камер рассыпался по намеченным точкам-секторам, вешая изображения на браслеты.

Закрепленный за группой один из жилых комплексов по мере приближения раздавался вширь, тянул в небо зеркальные этажи.

Пустая детская площадка. Стоянка аэроверов. Один аэровер врезался в пилон ограждения, нос всмятку, но внутри никого нет, дверь открыта.

— Как думаешь, где все? — по внутренней линии спросил Пак.

— Кто где, — ответил Камил. — В соответствии с развившимися психозами.

— Это-то понятно.

Под ботинками захрустел пластик — обломки его усеивали узорную плитку.

Еще ступеньки. Опрокинутый киберуборщик задрал в небо ребристые гусеницы. Левая слабо крутилась. В широком косом козырьке надвигающегося комплекса зияли прорехи — с верхних этажей из окон, похоже, выбрасывали технику и мебель, и они, пробивая прозрачный стеклопластик, в брызги разлетались по плиткам.

Камил отпихнул мягкий валик, то ли от кресла, то ли от дивана.

Датчики никакого движения в радиусе ста метров не показывали, фон на тепловизоре был нейтрально-серый, синеватый, только двигатель аэровера чуть светился зеленым. Висящие на высоте камеры отмечали маркерами только их четверых.

— Так, — сказал Гром, — у меня эмофон шкалит.

— Коли стабилизатор, — сказал Камил.

Они замерли у невысокого поребрика. Пока Гром заряжал капсулу, пока впрыскивал ее под кожу, Шивер держал сектор-девять, Пак — сектор-три.

А Камила с сектором-двенадцать отвлек шеф.

— Что у вас там за нештатное? — забухтел он из браслета. — Мне тут «психи» отчитались, что у них один мой.

— Ингола пробило, — сказал Камил.

— Я так и подумал. Распосылался он! Ладно, без него справитесь?

— Попробуем.

— Ты мне это… — разозлился шеф. — Жердинский с Курдюмовым уже внутри.

— Мы тоже.

— Не ври, — сказал шеф. — Вы в двадцати двух метрах.

— Входим уже, — сказал Камил и отрубил связь.

— Готов, — пряча аптечку, доложил Гром.

— Двинулись.

Под длинным козырьком жили цветные тени. Кучками пластика лежали битые голопанели и проекторы, мятым боком глядел киберповар. Детали, детальки, россыпи клавиш и брызги геля. Двери в холл были аварийно отключены. В проемы виднелись пол в желтую и зеленую клетку и опрокинутая кадка с елкой.

— В углу справа, — сказал Пак.

Камил сместил прицел парализатора.

— Не вижу.

— У крайней правой двери.

— Сейчас.

Камил, присев, переместился к Паку. Со стороны Пака за указанной дверью открывалось «живое» панно с рыбами и черепахами, уплывало вверх, а внизу торчала подошва детского ботинка.

— На тепловизоре — ничего, — сказал Камил.

— Мертвый?

— Посмотрим.

Разбившись на две двойки, они перебежали к дверям: Шивер и Гром прикрывали, а Камил с Паком, включив маскировку, бледными тенями скользнули внутрь.

Ниши. Разбитый кофейный автомат. Лужа остывшего кофе. В недрах автомата сипело и щелкало. Застопоренные кабины лифтов.

Тепловизор, датчик движения — по нулям.

Над плечом Камила проскользнули, чуть слышно жужжа, камеры, всплыли под светлый, в розовых пятнах потолок.

— Чисто, — выдохнул Пак.

В проемах возникли фигуры Грома и Шивера. За ними, чуть поодаль, будто любопытные, но осторожные зрители, толклись носилки.

Дурдом.

Ребенок лежал в нише у двери. Голубые брючки, серая куртка. Светлые волосы. Одна нога согнута в колене, другая вытянута — ее Пак и углядел.

Навскидку лет двенадцать.

Нет, они не спешили, мало ли. Гром занял угол, Шивер опустился на одно колено за боковиной скамейки, контролируя широкий, уходящий наверх пандус. Пак пошел по дуге, заглядывая в кабинки лифтов.

Камил двинулся к ребенку.

Ни крови, ни видимых травм, ни неестественного положения конечностей или шеи. На тепловизоре — серое пятно. Ноги, правда, казались неестественно худыми. Может, сын каких-нибудь орбитальщиков?

— Парень, — он присел перед мальчишкой.

Пак сместился, чтобы Камил своей спиной не закрывал ему обзор.

— Эй.

Камил прижал пальцы к сонной --">