Андрей Михайлович Столяров - Аркадия

Аркадия Фантастическая повесть Андрея Столярова

Глава 1. Лес

На седьмой день пути исчезают Ракель и Азза. Это странная пара, состоящая из двух девушек, как в зеркале, отражающихся друг в друге: обе черноглазые, черноволосые, с отчётливыми косыми скулами, невысокого роста, хотя телесно Ракель чуть крупнее. Наверное, генетические близнецы. Обе неразговорчивые, за неделю почти не было слышно их голосов. Не общались они даже между собой, разве что как телепатемами, обменивались мгновенными взглядами. Непонятно было, почему Эразм их объединил. Другие пары формировались по принципу гендерного дополнения: Барат и Сефа, Петер и Семекка, наконец — Дим и Леда. И непонятно было, зачем он их вообще включил в состав экспедиции: какая от них может быть польза?

Впрочем, Эразму виднее.

В этот день, судя по координатам, которые непрерывно рассчитывает Раффан, они достигают точки, где пропала предыдущая группа. Отсюда она в последний раз выходила на связь. Для этого им приходится углубиться в лесную топь: чёрная жижа земли, куда нога погружается по щиколотку, мёртвые скелеты деревьев, в гнилостных, осклизлых лишайниках, свисающие с ветвей полотнища чуть колеблющейся паутины, на которой, вцепившись, сидят крупные, с ладонь, коричневые пауки, следящие за ними бусинами малиновых глаз. Раффан говорит, что это, вероятно, мутанты; биота в последние годы трансформируется с фантастической быстротой. Хотя также не исключено, что это популяция охранных киборгов: прикрывают некую территорию, куда чужим вход запрещен.

— Хорошо бы их вскрыть, посмотреть анатомию. Но — рискованно…

На карте ни топи, ни пауки, конечно, не обозначены. Эразм неоднократно предупреждал: карта устарела, последний дрон, сканировавший окрестности, сдох лет двадцать назад.

И — никаких следов предыдущей группы.

Привал они устраивают на относительно сухом пригорке, покрытом щетиной остролистой травы. Глотают тягучую массу из пищевых тюбиков, запивают её водой со вкусом дезинфицирующих таблеток. Все выдохлись после целого дня ходьбы, проваливаются в сон, как в обморок, нет сил даже развести костёр, а когда, разбуженные прикосновением солнца, они открывают глаза, выясняется, что ни Ракели, ни Аззы на пригорке нет. Лежит в отдалении их общая плащевая накидка, покоятся в её изголовье два скособоченных, в пролежнях рюкзака, следы ботинок, отчётливо различимые в жиже, уходят за паутинные полотнища.

— Выманили, наверное. Надо было отойти подальше, — цедит сквозь зубы Раффан. Оборачивается. — Никто во сне голосов не слышал? Ни у кого не появилось желание двинуться туда, в глубь?..

В ответ — молчание.

— Ладно… — он вскидывает ружьё дулом кверху.

Выстрел звуковой волной подбрасывает над деревьями пару птиц, с треском крыльев уносящихся прочь.

Более ничего не происходит.

Нет, всё-таки происходит: пауки, очнувшиеся от дрёмы, перебирая лапками, устремляются вниз, к земле.

— Быстро!.. Уходим!..

Они подхватывают рюкзаки и, спустившись с пригорка, бегут по жиже, чавкающей под ногами. Правда, бегом это назвать нельзя, разве что — натужной трусцой: бежать по-настоящему не позволяет груз на спине. К счастью, пауки их не преследуют, останавливаются, видимо, просто отгоняют от охраняемой зоны. Через некоторое время Раффан, задающий темп, переходит на умеренный шаг, а ещё примерно через километр объявляет короткий отдых.

Около получаса они бессильно лежат, приходя в себя, медленно успокаиваясь, уставившись в небо, где равнодушно ползут мелкие кудрявые облака, лишь потом Семекка приподнимает голову и спрашивает:

— Пауки… их загипнотизировали… да?

— Не знаю, — отвечает Раффан. — Возможно, и так. А возможно, что это из-за отключения чипов: меняется нейродинамика мозга, в новой конфигурации он стабилизируется не сразу, могут возникать разные психические аномалии.

Успокоил, думает Дим.

— У нас тоже могут возникнуть? — голос Семекки прерывистый.

Актуальный вопрос.

— Надеюсь, что нет…

— Мы… их… будем искать?..

Пауза повисает над ними, как тяжёлая пелена.

Наконец Раффан отвечает:

— Слишком опасно… Раз уж они не выбежали на выстрел…

Он не договаривает.

Это как будто служит сигналом. Сначала садится Сефа, за ней — порывом — --">