Игорь Юрьевич Маранин - 11-я поправка Уэша

Раздался тонкий оповещающий писк, затем лёгкое жужжание, нижняя створка контейнера открылась и объёмистый свёрток с небольшим одноразовым парашютиком вывалился наружу.

— Опять в мусорный бак, — хихикнул Ластик.

Через минуту из своего дома выскочил взлохмаченный разъярённый сосед.

— Грёбаная контора! — орал он. — Второй год обещают данные навигации исправить. Я им иск вчиню! Прямо в задницу!! Уроды!

В ответ над его головой снова раздалось жужжание, створка почтового доставщика захлопнулась, и контейнер отправился в обратный путь.

— У людей не осталось стимулов создавать новые города, — подсказал Ластику отец. — Раньше их строили для защиты, торговли или производства. А теперь всё делают роботы… Наш город — последний, созданный людьми.

— И последнее место, где я хотел бы жить, — проворчал дед. — Что с твоим домашним принтером? Хотел пацану новые штаны распечатать, но эта безмозглая коробка меня не слушает.

— Срок лицензии вышел… — вздохнул отец.

Больше всего Ластик боялся, что мужчины опять сцепятся между собой: в последнее время у них то и дело возникали ссоры. Отец не хотел продавать дом и уезжать из города. Дед настаивал. Иногда казалось, они вовсе и не родственники — настолько разными были эти двое. У одного — грубоватый сленг, скупая основательность в движений, вечно занятые работой руки и готовность рисковать, идя напролом. У второго — чистая речь, неуклюжая угловатость жестов, вечно занятая размышлениями голова и предельная осторожность в решениях.

— Ничего, я в старых похожу, — торопливо произнёс Ластик, умоляюще глядя на деда. — Им же сносу нет, сам говорил!

Тот взглянул на внука и чуть слышно хмыкнул. Но спорить не стал, не желая расстраивать мальчишку.

3

Одеты они были в безликие силовые куртки, отчего выглядели как братья: одинаково широкоплечие, угрюмые, коренастые, с толстыми шеями и бритыми черепами. У одного были усы — почти седые, грубые, мужицкие. У другого — опалённая бровь над левым глазом.

— Фама Стегг? — поинтересовался Усатый, взглянув на наручный браслет, как в старинных фильмах герои смотрели на часы.

— Гони деньги, Фама! — просипел из-за его плеча Однобровый простуженным басом. Толстыми пальцами он сжимал банку «Опохмелина», уже наполовину пустую.

Вышедший на крыльцо отец нервно посмотрел на гостей и торопливо прикрыл за собой дверь, оставляя Ластика в доме.

— Кто вы такие?

— Коллекторское агентство «Радость встречи», — представился Усатый. — Кредитор передал нам право на взыскание с вас долга по закладной земли.

— Хана тебе пришла, Фама, — вклинился Однобровый, шумно отхлёбывая из банки. — Смекаешь, босота? Работы нет, бабла нет, долгов куча. Нам таких в городе не надо.

На его бритой голове и волосатых руках вспыхивали и гасли наколки: черепа, кости, клыкастые уродливые морды неведомых тварей вперемешку с матерным граффити и пылающими в огне пожаров зданиями. Казалось, он пылал изнутри подобно некоему адскому созданию. Из окна Ластик видел, как напрягся отец, но голос у него остался спокойным.

— Попрошу предъявить документы, — потребовал он. — И пусть ваш спутник прекратит мне угрожать.

— Это ознакомительный визит, — вежливо ответил Усатый. — Вам следует погасить долг в течение десяти календарных дней.

— Слышь, Фама, я те по-простому заясню, — его спутник допил «Опохмелин», шумно отрыгнул и, смяв банку, бросил её под ноги отцу. — Гаси долг либо катись на помойку. А то некоторые продолжают гондоны штопать, пока с их детьми что-нибудь не случится. На наркоту подсаживаются, например.

Он похлопал по карманам куртки и вытащил голографическую шутиху — разноцветную пластиковую трубку с тонким шнурком. Держа одной рукой за корпус, другой громила дёрнул шнурок, и в тот же момент последовала ослепительная вспышка, после которой во дворе появилось полупрозрачное светящееся изображение — девчонка, похожая на их маленькую Бульку, истерически хохотала, находясь под кайфом.

— Я иду в полицию, — внезапно севшим голосом произнёс отец. — Напишу заявление об угрозе жизни и здоровью моей семьи со стороны…как вас там?… агентства «Радость встречи».

— Заявите на нас? — удивился Усатый, издевательски глядя на хозяина дома. — Я вам не угрожал. Если вы про своего гостя, — он кивнул на спутника, — то я с ним незнаком. Более того, в нашем агентстве он не числится. До свидания, --">