Екатерина Годвер (Ink Visitor) - Мститель

мы едим его мясо и пьем его вино. Поэтому должны делать свою работу хорошо. Хотя если он сейчас поскользнется и потонет прежне, чем мы успеем его вытащить — я не расстроюсь.

Марк фыркнул и отвернулся. У него в столице остались жена и трое мальчишек: разлука его злила. Примерным семьянином Марк не был, проматывал жалованье в карты и пропивал по кабакам — а потом спешно искал, у кого занять до получки, из кого выбить лишний медяк или где поживиться тем, что плохо лежит; по-своему родных он любил.

На темном небе плыли облака, в лесу шумел ветер. Джанбер дер’Ханенборг утирал лицо полой рубахи, а король Эймес в оставшейся далеко на западе столице видел десятый сон — и вряд ли в том его отводилось много места бедам простолюдинов. С тех пор, как чума забрал у него принца-наследника и любимую младшую дочь, король редко показывался народу. Обвинив во всех бедах Верховного чародея, Орсана Кираха, и отправив того в изгнание, он приблизил к себе стольких сомнительных дельцов, что двор — так говорили — с тех пор напоминал балаган. А сам Эймес — говорили и об этом, но шепотом — слишком пристрастился к вину и утратил рассудок.

Карел не верил слухам; но доверял своему чутью и хлесткому осеннему ветру, забиравшемуся под куртку. Ветер предвещал беду.

* * *

Неприятности начались вечером следующего дня, в городке, который стоило бы объехать стороной — но Джанбер с его тягой к удобству желал переночевать в тепле и отобедать «за столом, как человек, а не на земле, словно пес». Никто не решился спорить.

Еда, которую им подали в придорожном трактире, оказалась скудной и скверной, и недобрые взгляды местных не добавляли ей вкуса: Карелу кусок не лез в глотку.

Джанбер своего ремесла не скрывал: даже в дороге он носил черный с золотым кантом плащ придворного чародея и особый амулет на груди — кованный череп с кинжалом в глазнице; знак того, кто забирает жизнь у живых — и наделяет жизнью неживое и мертвое.

«Чернокнижник!» — носил сквозняк по залу встревоженный и гневный шепоток, который становился все громче, громче и громче, пока ни обернулся криком из распахнутых пинком дверей трактира. За то время, что колдун корпел над окороком и капустой, под окнами собралась толпа.

— Чернокнижник, выходи! — Бородатый мужик в дверях держал наперевес крепкую дубину. — Люди хотят говорить с тобой. Послушать, пошто ты извел их детей и жен, и отчего тебе все мало!

В деревнях близ Ведьминых болот последний год часто пропадали жители, ходили слухи о поселившихся в топях чудовищах, потому — так объяснил лейтенант — королевский советник Вайс и отправил туда Джанбера дер’Ханенборга и других чародеев, чтобы они разобрались во всем на месте. Но сердитому бородачу и другим горожанам Вайс об этом рассказать не догадался. Джанбер тоже не собирался объясняться: удостоил бородача мимолетным надменным взглядом и снова уткнулся в тарелку.

«Он либо храбрец, либо дурак, — подумал Карел. — Либо могущественен, как Темный бог. Но сталь быстрее чар, иначе колдуны бы правили всей землей…»

— Выходи, пока мы тебя за шиворот не вытащили! — Бородач и полдюжины его товарищей ввалились внутрь. То, что они еще не перешли от угроз к делу, объяснялось только бормотанием трактирщика, умолявшего не громить его заведение.

Джанбер наконец-то соизволил отодвинуть тарелку и положил ладонь на рукоять длинного кинжала. Очевидно, сейчас колдун был согласен с тем, что сталь вернее чар: не заготовил никаких заклятий впрок или не хотел использовать…

Но топоры, вилы, ножки от табуретов и все тому подобное были вернее одного-единственного кинжала; да и пяти клинков вернее. И это была проблема.

Сержант Горст помалкивал. Горожане наступали.

Браня себя за неблагоразумие, Карел встал между ними и колдуном.

— Кем бы он ни был, этот человек под защитой короля, — сказал он. — Уходите.

Мгновением позже рядом встал Юджин, которому было плевать на колдуна, короля, лейтенанта с сержантом и солдатскую гордость — но совсем не хотелось, чтобы кто-то посчитал его трусом.

— С дороги, — зло сказал бородач. — Псы.

— Напрасно ты так, уважаемый! — Сержант Горст с обманчивой неуклюжестью вылез из-за стола и примирительно поднял пустые руки. — Мы выполняем волю Его Величества Эймеса и советника Вайса; что ж до господина дер’Ханенборга — подумай сам: разве король позволил бы ему разгуливать на свободе, если б он был повинен в --">