Юрий Владимирович Харитонов - Жизнь наизнанку

Юрий Харитонов Жизнь наизнанку

Борей

Исчезнет с лика Мира человек,

Гордыня — страшный враг…

Поделят боги древних лет

В округе все и вселят страх…

Борей очнется, не спеша,

Вернется к северным ветрам

Суровый дух, скупа душа,

Поможет дальним берегам…

Арочный небесный свод сливался с океаном, огромной темно-синей дугой расстилавшимся с севера на юг. Словно гигантский купол, он накрыл остров и окрестности и своим весом изогнул горизонт. Темные волны Тихого океана перекатывались плавно и шумно, как будто некто наверху раскачивал невероятных размеров чашу, в центре которой и находился родной остров. Шиашкотан же, или Шишка в простонародье, если смотреть с застывшего и еле дымящегося вулкана, больше похожий на большую восьмерку, разлегся между океаном и Охотским морем точно медуза, порожденная Катастрофой. В туманной дымке серого горизонта были различимы еще два острова, пустующих и одиноких.

Данилка, худой и белобрысый пятнадцатилетний пацан, вздохнул. Пожалуй, слишком глубоко и громко. Удивленная птица выпорхнула из зарослей ольхи и устремилась вниз, вдоль склона горы, туда, где располагалась деревушка выживших. Частично закрытый от глаз черными клубами дыма чадящих костров, огромный, покрытый ржавчиной левиафан лежал на боку у берега, навсегда потеряв возможность вернуться в темные холодные воды океана. Его мощные хвостовые винты висели в воздухе, ржавея. Красный корпус металлической конструкции, более напоминающей крупного синего кита, обступили постройки из дерева. Будто чудовище уже не могло за себя постоять, поэтому и позволяло маленьким человеческим фигуркам ползать вокруг. Они обустраивались, строя хлипкие домишки рядом, окружая, используя, воруя из нутра — гигантского трюма с двойным бортом — топливо, благодаря которому люди и прожили двадцать лет.

«Витязь», малый нефтеналивной танкер, выброшенный цунами на берег Шиашкотана, Курильской гряды, словно лампочка, притягивающая мотыльков, когда-то давно собрал вокруг себя выживших. И, словно лампочка, давал свет и тепло. Полторы тысячи тонн «черного золота» оказались как нельзя кстати на пустующем острове, и нефть неплохо заменяла любое другое топливо, хотя нещадно чадила и выделяла ядовитый дым. Но люди на то и люди, чтобы найти выход из любой ситуации. Пищу варили или тушили в закрытых контейнерах, а крабов — прямо в панцирях. Печи из корабельного металла делали глухими с подачей топлива с улицы, и горения нефти хватало на обогрев хижины — жар «черное золото» выделяло достаточный, чтобы в студеную ветреную зиму жить почти комфортно и не бояться смерти от холода. Однако никакого слада не было с самодельными лампадками из наполненного нефтью сосуда и колбы с фитилем — сколько ни оставляли отверстий в потолке для вентиляции, но помещения, одежда и, казалось, уже сама кожа пропитались едким запахом горящей нефти.

Русские, японские, корейские рыбаки, оставшиеся без дома после Последней Войны, как окрестили ее моряки, собрались здесь и создали общину. Численность ее перевалила в последнее время за триста человек. Потихоньку, помаленьку, но люди строили новую жизнь на этом безрадостном клочке земли, зажатым водами океана и моря. И то, что эта одна большая семья уцелевших, несмотря на случаи отравления людей нефтью, продолжала, хотя и медленно, но расти, лишь укрепляло веру, что все правильно и жизнь идет своим чередом.

Вот только Даньке так не казалось. Он вновь уныло вздохнул и прильнул к потрескавшемуся стеклу окуляра — все что осталось от найденного в застывшем навсегда на рифе с другой стороны острова КПСКР бинокля. Сегодня, как и случалось раз в год, у Шишки кинул якорь минный тральщик из Петропавловска. Страшные люди… Выполняющие всегда одно и тоже действие, потом сворачивающиеся и отплывающие восвояси. Раз в год разыгрывающаяся на глазах обитателей острова драма являла собой верх жестокости, но ни один из жителей все же не мог пропустить происходящее. Кто-то наблюдал из жалости, кто-то из боязни, а кто-то болел всем сердцем за несчастных… А кто-то — и Данила знал одного такого — ненавидящим взглядом сверлил корабль и расхаживающих по палубе врагов.

Парень перевел окуляр с корабля на берег, и различил чуть в стороне от селения и толпы, сгрудившейся на утесе, одинокую фигуру, --">