Михаил Юрьевич Харитонов (Константин Анатольевич Крылов) - Дырка в голове

это тоже. Но я сказал – нам нужен легальный способ. Нужно, чтобы очередное исчезновение… или резкое изменение поведения человека, сколь угодно известного, ни у кого не вызывало никаких вопросов. А ещё лучше – острое желание немедленно о нём забыть. Чтобы никто не гнал волну против ветра. И всё это нужно спроектировать в приемлемой для современной земной цивилизации форме.

– Хм. Кстати, откуда эта фраза про волну? Кажется, из Джемаля – про ветер, не поднимающий волн? «Ориентация – Север»?

– Только зубы мне не заговаривай, – поморщился Сикорски. – Ты уже успел нахвататься у Странников скверных привычек. Так – да или нет?

– Красивая задачка, – признал Целмс. – Но зачем? У КОМКОНа не хватает власти?

– Чушь, – отрезал Сикорски. – Исследования, которыми занимаются эти люди, очень опасны. Человечество не готово к этим знаниям. А старое дурачьё во Всемирном Совете радостно приветствуют идеи «вертикального прогресса» и прочей опасной чепухи. Они не понимают, что для веселия планета наша мало оборудована, а человечество состоит из кретинов, которым нельзя давать спички в руки. Они просто не хотят об этом думать.

– Они просто хотят облегчить себе жизнь, – заметил Целмс. – И ты хочешь того же самого.

– Я забочусь о безопасности человечества, – отрезал Сикорски.

– Кстати, – Целмс сделал паузу, – давно хотел тебя спросить, ещё тогда, раньше… Ты ведь не любишь людей, Руди. Ты очень не любишь людей. Не так ли?

Шеф КОМКОНа нервно зевнул, прикрывая рот ладонью. Потом медленно кивнул.

– Допустим, я не люблю людей. Но именно поэтому я способен их защищать – от них же самих и от их врагов. Я хорошо понимаю врагов человечества, мне несложно прочувствовать их логику. У меня, как ты знаешь, это хорошо получается. А я люблю делать то, что у меня хорошо получается. Поэтому я люблю свою работу. Как видишь, никаких противоречий нет. В сущности говоря, человек, одержимый сентиментальными чувствами к себе подобным и думающий о людях лучше, чем они того заслуживают, профессионально непригоден…

– Ага, – голем растянул губы, пытаясь улыбнуться, – «в сущности». Голуби рассуждают схожим образом…Впрочем, неважно. Я разделяю твои чувства в достаточной мере, чтобы работать с тобой.

Сикорски молча кивнул. Наклонился. Подобрал с грязного пола пустой умклайдет.

– Возьми на память.

Целмс покрутил цилиндрик между пальцами.

– Хорошая штука, символическая. Ловушка, из которой можно убежать… Люди, сидящие в ловушке… Ловушка цивилизации, из которой есть выход для избранных … Кажется, у меня появляется что-то вроде идеи. Мне нужно подумать.

– Только не здесь, – твёрдо сказал Сикорски. – Мы идём на базу. Веди себя адекватно. В смысле, как Привалов. И на будущее: поменьше контактов с Серосововым и его людьми: вы много общались, они могут что-то заметить. Хм… нужно какое-то объяснение. А, ну да, конечно. Я сегодня же сделаю отметку в твоём личном деле – о глобальной чистке памяти. Пусть думают, что ты, наконец, обзавёлся приличного размера дыркой в голове.

--">