Наоми Алдерман - Сила

понравился. Наверняка он был бы добрее, сердечнее и – смею ли сказать? – сексуальнее нашего нынешнего.

Скоро напишу, дорогой мой!

Наоми

Нил Адам Аремон СИЛА Исторический роман

Форма силы неизменна – она как дерево. От корней до вершины ствол ветвится вновь и вновь – шире и шире расползаются пытливые тончающие пальцы. Форма силы – очертания живой твари, что простирается наружу, по чуть-чуть, все дальше и дальше тянет тонкие свои усики.

Это форма рек, что текут в океан, – ручейки в ручьи, ручьи в реки, реки в бурные потоки; великая сила сопрягается и сливается, набирается мощи и обрушивается в великую морскую мощь.

Это форма молнии, что бьет в землю с небес. Развилистая прореха в тучах ложится узором на плоть или почву. Те же характерные узоры расцветают в акрилопластовом блоке под электрическим разрядом. Мы посылаем ток по правильным контурам цепей и переключателей, но электричество хочет сложиться в живое – в папоротник, в голую ветку. Удар целит в центр, сила разбегается наружу.

Та же форма растет внутри нас – наши внутренние дерева нервов и кровеносных сосудов. Ствол посредине и тропинки, что делятся снова и снова. Сигналы летят из кончиков пальцев через позвоночник в мозг. Мы электрические. Сквозь нас течет сила тока – и в природе происходит то же самое. Дети мои, все, что здесь произошло, диктовалось законом природы.

И токи силы текут меж людьми – а как иначе? Люди селятся деревнями, деревни разрастаются в города, города присягают на верность мегаполисам, а мегаполисы – государствам. Приказы передаются из центра на окраины. Результаты передаются с окраин в центр. Коммуникация непрерывна. Океаны не выживут без ручейков, крепкие древесные стволы – без почек, а мозг, царь всего, – без нервных окончаний. Что вверху, то и внизу. Что по краям, то и в самой сердцевине.

Отсюда следует, что природа и правление человеческое меняются двумя путями. Один – из дворца отдать людям приказ, распорядиться: “Да будет так”. Но есть и другой путь, надежнее и неизбежнее, – каждый из этой тысячи тысяч огоньков шлет новый сигнал. Когда меняется народ, дворцу не устоять.

Ибо сказано в Писании: “Она держит молнию в длани своей. Повелевает молнии ударить”.

Из Книги Евы, 13–17

За десять лет до

Рокси

Мужики, пока заняты тем, ради чего пришли, запирают Рокси в чулан. Но они кое-чего не знают: в чулане Рокси не впервые. Когда Рокси безобразит, ее там запирает мама. Ненадолго. Пока Рокси не возьмет себя в руки. Рокси часами сидела в этом чулане и постепенно расшатывала замок – ковыряла винтики ногтем или скрепкой. В любой момент могла снять. Но не снимала, а то бы мама навесила задвижку снаружи. Рокси в темноте довольно знать, что можно выйти, если сильно охота. Знание ничем не хуже свободы.

И поэтому они думают, что надежно ее заперли. А она все равно выходит. И видит.

Мужики приходят полдесятого вечера. Рокси должна была ночевать у кузин – договорились заранее, за много недель, но Рокси огрызнулась на маму, потому что мама купила ей не те колготки в “Праймарке”, и мама сказала: “Никуда не пойдешь, сидишь дома”. Да Рокси нафиг не сдались эти кузины занюханные.

Мужики выбивают дверь, видят Рокси, которая сидит с мамой на диване и дуется, и один говорит:

– Епта, девчонка дома.

Их двое – один повыше, с крысиной мордой, другой помельче и с квадратным подбородком. Рокси их не знает.

Мелкий хватает маму за горло, длинный гоняется за Рокси по кухне. Рокси уже почти ныряет в заднюю дверь, но тут он ловит ее за ляжку; она падает вперед, и он сгребает ее за талию. Она брыкается и орет:

– Пусти, отъебись!

А когда он прихлопывает ей рот ладонью, она кусается так, что на языке кровь. Мужик ругается, но рук не разжимает. Тащит Рокси через гостиную. Мелкий притискивает маму к камину. И тогда Рокси чувствует, как оно нарастает внутри, только не знает, что это. В кончиках пальцев звон, большие пальцы покалывает.

Она кричит. Мама заводит:

– Не трожьте мою Рокси, только посмейте, сволочи, вы не въезжаете, во что вляпались, вам отольется, пожалеете, что на свет родились. Да ее отец – Берни Монк, вы совсем уже?

Мелкий смеется:

– Да мы тут, по ходу, как раз с весточкой для ее папаши.

Длинный запихивает Рокси в чулан под лестницей – оглянуться не успела, а вокруг тьма и сладко пахнет пылью от пылесоса. В гостиной кричит мама.

Рокси дышит часто-часто. Страшно, --">