Эльвира Смелик - Проект «Новый Эдем»

иначе? ‒ наткнулась на взгляд узких чуть раскосых типично азиатских глаз.

Пак тоже здесь. С родителями. Вообще-то по национальности они либо корейцы, либо китайцы, и у них должны быть какая-то своя религия. Буддизм там или синтоизм. В школе проходили, и Фео запомнила. У неё с памятью всё прекрасно. Но родители Пака примкнули к «Вестникам будущего». Тоже захотели нового и перспективного.

Фео учится с Паком в одной школе. Хорошо хоть в разных классах. А то бы он в ней давно уже дырку просверлил этим своим взглядом. Пялится и пялится, к тому же постоянно таскается следом. Любовь у него.

Страдал бы незаметно. Так нет, все давно в курсе, что он по Фео сохнет. Безответно, конечно. Фео ему прямо сказала, чтобы даже не надеялся, что ему ничего не светит. Но в ответ он наплёл с придыханием какую-то наивную бредятину с потугами на романтику: «Я от тебя ничего и не требую. Можешь, не обращать на меня внимания. Но всё равно буду рядом. Вдруг тебе понадобиться моя поддержка и помощь». Ну, что-то наподобие.

Ага, нужна очень его помощь. С уроками Фео и сама справляется. Не дура. А по поводу остального. Если что, это ей придётся задохлика и недомерка Пака защищать. Он ни драться не умеет, ни вообще ничего. Только в стратегии на планшете играть. Но и там в основном не воевать, не захватывать новые территории, а создавать государства, города, садики-огородики разводить.

Вот зачем Фео такой? И себя позорит, и её.

Допели. На несколько секунд установилась тишина, а потом сразу стало шумно, стулья задвигались, народ зашевелился. Одни ринулись в сторону преподобного Евстихия, желая получить от него благословение или «мудрый» совет, другие потянулись к выходу.

Теперь Фео не торопилась. В лифты сейчас не пробьёшься, там толкотня и теснота. Стихийное бедствие местного масштаба. Словно некоторые боятся, что их опять сейчас смоет волной, если срочно не покинут крышу. И Фео не из тех ненормальных, кто каждый раз спускается по лестнице.

Типа ‒ ритуал такой. В память об ужасной катастрофе и многочисленных жертвах. Ну да, тем полегчает от того, что кто-то замучает себя до полусмерти бесконечным шаганием по ступенькам. Очень возвышенно и одухотворённо.

Наверное, на некоторых лестничных пролётах можно наткнуться на человеческие скелеты, которые остались от несчастных страдальцев, пустившихся в путь, но не дошедших, падших во имя высокой цели.

Кстати, они всегда всей семьёй задерживались на крыше после проповеди. Мама обязательно заходила в располагавшуюся здесь же оранжерею и покупала что-нибудь экзотическое. Для Фео и Диньки. Это было дорого, но родители специально выделяли деньги на подобную покупку. Тоже как ритуал. Напоминание о дарованном им счастье жизни. Просто жизни. Возможности дышать, ходить, смотреть, получать удовольствие от еды и вида голубого неба над головой.

На этот раз мама принесла два совсем маленьких фрукта. Если сложить колечком большой и указательный палец, как раз получится подходящий размер. И форма.

Точно что-то из цитрусовых. Только у них такая пористая кожица ярко оранжевого цвета и особенный очень приятный аромат. Немного похоже на мандарины, но те покрупнее и покруглее, или чуть приплюснуты в том месте, где плод прикрепляется к черешку. А эти фрукты, наоборот, вытянутые в почти правильный эллипс. Фео понятия не имеет, как они называются. Никогда раньше не попадались.

Но спрашивать у мамы Фео не стала, сделал вид, будто знает. А ещё рассчитывала: Динька точно поинтересуется. Брату не так давно одиннадцать исполнилось, ещё маленький, ему позволительно быть несведущим и бестолковым.

Динька оправдал ожидания. Помял угощение в пальцах, понюхал, даже лизнул (детский сад!), посмотрел вопросительно на маму:

‒ Это что?

‒ Кумкват, ‒ откликнулась мама. ‒ Или фортунелла. А если по-японски, то кинкан. Можно есть прямо со шкуркой. Он, конечно, не такой сладкий, как мандарин или апельсин. Но и не кислый. Интересный такой вкус.

Динька засунул кумкват в рот, зажевал, сморщился. А Фео не торопилась, дома съест. Все уже двинулись в сторону лифтовых кабинок, а она отстала. Кто-то тронул за локоть, Фео обернулась. За спиной стоял незнакомый парнишка.

‒ Держи! ‒ сказал и протянул листовку.

Бумага совсем тонкая, просвечивающая. Вторичной, а, может, и третичной переработки. Только текст, никаких рисунков и украшений. Давно уже Фео подобных рекламок не видела. Бумагу надо экономить, а --">