Олег Игоревич Дивов - Особый район Москвы

хотела спровоцировать… Ага, значит, был приказ? Тогда это он! Вот же негодяй. Ему никого не жалко, понимаете? Ни чужих, ни своих не жалеет! Ему наплевать было, что я живого человека изуродую! Лишь бы найти повод меня арестовать и упрятать за решетку. Сделать так, чтобы я ничем не могла помочь мужу… Заберите эту гадость, видеть ее не могу…

Кречет взял наручники и положил в сумку. Рука наткнулась на пакетик, которому там точно не место. Совсем забыл о нем.

— Я вас оставлю на минуту.

— Это дальше по коридору.

— Уже нашел, спасибо.

— А у меня от очков болит голова… да и не нравится мне, честно говоря, этот прозрачный мир с бирочкой на каждой тумбочке. А уж то, что люди читают друг друга, вообще дикость и глупость. — Зарецкая провела рукой по краю стола, и на стене развернулась новостная лента. — С детства была уверена, что это лишнее. Должны оставаться какие-то загадки. Наверное, я человек двадцатого века, опоздала родиться на сто лет… Так, а вот и мы в новостях! А вы телегеничны, советник. Да и вы, девушка, неплохо получились. Только не говорите, что вы не девушка, я в вас разочаруюсь!

— Вам тридцать два, а вы старуха, — протянула Маша задумчиво.

Кречет услышал это уже издали и встал как вкопанный, ожидая звона бьющейся посуды, матерного визга, грохота опрокинутых стульев.

— Не бери с меня пример, — равнодушно ответила Зарецкая. — Не будь такой дурой. Выбирай только лучших. Только победителей.

Ванная комната была роскошна, но без вычурности, и просторна, но без ненужного размаха, хотя до унитаза пришлось идти. Пакетик оказался слегка надут, поэтому Кречет распечатал его и сначала вытряхнул содержимое, а упаковку бросил следом. Когда он спустил воду, унитаз зажужжал, пискнул и замигал лампочками. Кречет фыркнул. Он понимал, насколько полезное устройство этот медицинский анализатор, связанный напрямую с поликлиникой, к которой прикреплена семья, но не поставил бы себе такое чудо техники никогда. Не хватало еще, чтобы собственный толчок шпионил за тобой; и так живем, как под микроскопом, опутанные невидимой паутиной «интернета вещей». Вон какой проблемой это оказалось на кладбище. Закрывать надо информацию, закрывать, и даже к необработанным данным не подпускать кого попало. Слишком много вокруг глаз завидущих и шаловливых ручонок.

На кухне слегка подобревшая, но все еще настороженная Маша пыталась хотя бы издали показать хозяйке постановление о выселении.

— Вы понимаете, что я ничего не подпишу? — говорила Зарецкая. — Ну, вы хотя бы понимаете? — Она повернулась к Кречету. — Если я уеду, значит, я сдалась. А его все бросили, от него все отвернулись, у него никого нет, кроме меня! Думаете, стали бы мировые знаменитости посылать в его защиту письма? Да им наплевать. Всем плевать. Но я подняла общественное мнение, и им уже некуда было деваться. Я загнала их в угол! Я это умею!

Ты себя загнала в угол для начала, подумал Кречет. А потом в ту же позу согнула премьера, Президента, ФСО и сейчас пытаешься нас. Умеешь заводить друзей, право слово.

Говоришь, «он никого не жалеет»? А ты?

— Маш, можно я?.. Спасибо. Значит, сударыня, я вам объясню ситуацию. Мария у нас опытный сотрудник, но ее официальный статус обязывает говорить казенно. А я тут вроде мебели, поэтому могу по-простому. Дело в том, что при всем сочувствии — а мы сочувствуем — тянуть время не в нашей власти.

— Мы правда сочувствуем, — ввернула Маша.

— Единственная проволочка, которую мы можем себе позволить, это создание ответчику невыносимых условий жизни.

Зарецкая сделала большие глаза.

— Да, звучит сурово. Это то, что могла давно сделать ФСО с помощью местных коммунальщиков. Кстати, имела право, но решила не портить себе имидж. А мы — инквизиция, нас никто не ждет и никто не любит. Докладываю. Мы сегодня отключим вам воду и электричество. Будете заказывать воду в баллонах, но мы поставим заглушку в канализацию, так что мыться и все остальное станет проблематично. Сейчас лето, вы не замерзнете и при известном упорстве продержитесь… Ну, обычный горожанин без опыта жизни на природе устает от всего этого через неделю. Вас хватит на две. Да хотя бы и больше, все равно через две недели мы получим разрешение на инфразвуковую пушку, и вы убежите на улицу в панике. Хотите пройти через все это? А чего ради?

— Но пресса…

— Когда мы вошли в дом, прессу как ветром сдуло, и скорее всего вы ее видели в последний раз. У вас --">