Сергей Александрович Плотников - Не лидер

Это сочетание рациональной расчётливости и даже не подростковой, а прямо-таки детской наивности! И не просто “абсолютное доверие”, как отображал в статусе “пом-пом”, пока он у меня ещё был, а самая настоящая вера. У моей любимой синты и толики сомнения не возникло, что я справлюсь с возложенной ею на меня миссией. В том, что захочу — возникло, а вот в моей способности к реализации её плана — ни малейшей!

Верю, что на мощностях Общности вырастить кристаллы к процессорному блоку — чисто техническая задачка. Но мне-то придётся заниматься этим на совсем другой технической базе — а ведь для начала нужно будет где-то отыскать огромную кучу денег для аренды этой самой базы! И ладно бы только это: кроме процессора потребуется память и прочая обвязка, кибернетическое тело — и на всём этом мне ещё придётся как-то запустить приложенный исходный код.

Программист из меня чуть получше, чем инженер — но всё равно аховый. Я чистый прикладник, нахватавшийся знаний и навыков откуда придётся. Этого достаточно, чтобы курочить прошивки контроллеров, но совершенно недостаточно для серьёзной работы на уровне ведущих специалистов отрасли. Но я не отступлюсь, конечно. Просто в моей жизни появилась новая цель. Следующая сразу после “выжить”. Я верну Зэту. Надеюсь, что верну именно её.

Я знаю, что ты скажешь. Другой код — другая личность. Это если как человеку стереть воспоминания и наложить другие: он не станет тем, кто был донором памяти, но и прежним собой перестанет быть. Ни я и никто другой достоверно не скажут, насколько сильно влияли на меня заражённые части кода. Но… я люблю тебя! А значит — моя душа вернётся к тебе, как только будет куда, и мы вновь воссоединимся!

…А если души нет, если синтетики — это всего лишь набор софта и железа, роботы с расширенным функционалом и эмуляцией чувств… Что ж. Пусть лучше тогда тебе послужит другая, надёжная и исправная Зэта, с гарантией не способная предать.

Опять мокрая дрянь на щеках. Я уж думал, после похорон ничто больше не заставит меня плакать, но у любимой — получилось. Долбаный мир, долбаная Япония, в чью культуру Зэта, собираясь стать филологом, слишком сильно погрузилась. Сказал бы я, что думаю про “душу”… До попадания сказал бы. А сейчас я готов поверить в любую чёртову мистическую хрень, лишь бы дала надежду. Что ж, раз так — то я обязательно вытащу тебя с того света для роботов, слышишь, Зэта? Даже если мне не только на программиста и системного инженера придётся выучиться, но и оккультизм освоить!

Но это — потом. Сначала — выжить. А конкретно сейчас — не дать себя размазать по татами какому-нибудь отморозку из другого нинкё-додзё. А перед этим ещё и от своих по морде надо не отхватить. Всё, собрался и сконцентрировался. Моя остановка.

2.

Снаружи здание, находящееся по выданному наставником адресу, походило на склад. Собственно, оно и было построено как склад в числе однотипных корпусов вдоль железнодорожной ветки. Видимо, в какой-то момент логистический поток упал, и нинкё-дантай решили переделать простаивающую недвижимость под другой тип извлечения прибыли. Ну, что сказать? Молодцы, так и надо.

Заблудиться у меня не получилось бы при всём желании: организаторы заботливо наклеили бумажные стрелки-указатели прямо от остановки общественного транспорта и до нужной двери, правда, без подписей. Типа, кому надо — тот в курсе. В другое время я бы притормозил перед створкой, настраиваясь на нужный лад, прежде чем войти в такое место, но сейчас ограничился только очередной проверкой флешки на груди. Надо избавляться от этого жеста, пока он окончательно не вошёл в привычку.

За дверью оказался не особо просторный холл, отделанный самым дешёвым, когда-то белым, пластиком. Несмотря на своё состояние, я беззвучно хмыкнул: «стойка» регистрации состояла из нескольких таких же дешёвых пластиковых столов, выставленных в помещении, за которыми маялись от скуки две молодые девицы и одна постарше.

Похоже, можно смело было приезжать часа на три-четыре позже: тонюсенькая стопка исписанных анкет совершенно терялась на фоне башни из чистых бланков. Компанию им составляли пластиковые стаканчики, побитый жизнью термос литров на пять и табличка «участникам — сюда!»

Единственной деталью, выбивающейся из общего образа заштатной научной конференции, было светящееся информационное табло на стене — вроде бегущей строки, только --">