Иван Федорович Наживин - Искушение в пустыне

делегировало своего члена, высокочтимого сэра Эдварда Райта, научные труды которого вам, конечно, хорошо известны. Сэр Эдвард Райт доложил нам, что, обсудив наш запрос с особой тщательностью, Британское Географическое Общество остановило свой выбор на принадлежащем Великобритании острове, который на языке туземцев называется островом Больших Деревьев, а по-английски островом Принца Георга. Это довольно большой остров в умеренно-жаркой полосе Великого Океана, мало известный только потому, что он удален от путей больших пароходных компаний. Почва острова очень плодоносна, растительность на нем богатейшая, а климат исключительной мягкости и очень здоров: туземцы не знают никаких заразных болезней и отличаются долголетием. На острове есть весьма значительные залежи каменного угля, которые надолго обеспечивают остров топливом. Благодаря удаленности острова от путей правильного и быстрого сообщения, европейцев пока на нем очень мало и, если они не пожелают остаться с коммунистами, хозяйства их легко скупить, а им предоставить переселиться в другое место. Туземное население очень мирно и не представляет опасности ни с какой стороны. В крайнем случае и его можно было бы депортировать на один из островов ближе к Новой Зеландии, но я полагал бы, что делать этого не следует: раз дело идет о немедленном слиянии всех народов земли в одну братскую семью, было бы большою несправедливостью лишать цветные народы принять участие в этом опыте… Правда, эти туземцы стоят на очень низкой ступени развития: они не знают письменности, живут первобытной коммуной и едва ли умеют считать до десяти, но тем интереснее, кажется мне, и для вас самих этот опыт. Так вот, господа, цель моей сегодняшней миссии к вам состоит в том, чтобы узнать ваше отношение к предлагаемому проекту, ибо конференция желает избежать тут всякого насилия и вести дело самым гуманным образом…

Снова на широком дворе взорвался страшный шум.

— Браво!.. Великолепно!.. Долой!.. Гениально… — кричали коммунисты. — К черту дурацкий остров!.. Браво!.. Долой!..

— Как я вижу, господа, отношение к нашему проекту далеко не единодушно… — заметил профессор Богданов. — Не откажите в любезности стать: те, которые за переселение, направо, а те, кто против, налево от меня… Вот так… Благодарю вас. Таким образом, за переселение значительное большинство. Ну-с, господа, те, кто против переселения, что вы имеете возразить против нашего предложения?

— А какого черта будем мы делать там? — понеслись сердитые реплики слева. — Волков гонять? Долой остров!.. Это какая-то новая ловушка буржуазии, товарищи. Долой!..

— Решительно восстаю против проекта!.. — яростно кричал маленький старичок с длинными пушистыми волосами. — Мы хотим работать здесь, в самой толще старого мира, а если этого нельзя, то самым звоном наших цепей мы будем возвещать человечеству зарю новой жизни…

— Ну, каких же цепей?… — усмехнулся профессор. — Ведь никто из вас их и не видывал… Конечно, господа, я и не думал, что мы сейчас придем к окончательному соглашению. Вы имеете еще достаточно времени, чтобы столковаться по этому вопросу между собой. Во всяком случае все желающие доедут.

— А мы? — яростно крикнул маленький старичок. — А мы?

— Относительно вас я ничего не могу пока сказать… — отвечал профессор Богданов. — Конференция обсудит положение.

— Острожники!.. — взвизгнул старичок, потрясая кулачками. — Палачи!.. Звери!..

— Не шумите так… — раздались недовольные голоса среди коммунистов. — Довольно! Надо говорить о деле…

— О, как я счастлива!.. — воскликнула Ева, двадцатилетняя красавица-еврейка, в чудных черных глазах которой светилась ее душа, поющая, нежная, для которой прекрасная мечта — жизнь, а жизнь — прекрасная мечта. — Профессор, вы точно светлый ангел, вестник радости… Как хорошо!..

— Да, это открывает новую эру в истории человечества… — решительно сказал Исаак Рейнхардт, очень известный коммунист, высокий, красивый и властный, с черной львиной гривой.

— А сколько приблизительно коммунистов пойдет в переселение, г. профессор? — крикнул кто-то со двора.

— Если процентное отношение между желающими и нежелающими ехать и по другим тюрьмам Европы будет такое, как и здесь, то я полагаю, что поедет более двухсот тысяч… — отвечал профессор.

— О… замечательно!.. — раздались радостно-взволнованные голоса. — Сколько работников будущего! --">