Сергей Александрович Игнатьев - Семь мгновений Ефима Зильбермана

компьютере. Пусть проанализируют…

Вот какой это был человек!

Руки золотые у него! Вот телик у меня сломался, я его весь по винтикам разобрал. А уж небось я не из последних-то слесарь, но сколько ни валандался, сколько там ни паял, ни в какую — жопа. Ароныч пришел, взглянул — херак-херак! Всё, готово. Сели фигурное катание смотреть.

А в другой раз, помню, он мне на компьютере своем кино показал, штатовское. Там про одного парня, он еще звиздюк мелкий, но озорной и с характером, с учебой у него там проблемы, да и городок у них такой, вроде Красновишерки, где в срочную у меня часть стояла — гребанат на гребанате, я извиняюсь… И тут ко всему прочему узнает этот щегол, что скоро конец света. Но в итоге изыскивает способ как своих-то спасти — сестренку, мать… Песня там в конце еще славная такая, непонятно нихрена, но пробирает аж до слезы, очень ее Ароныч любил.

По будним выпивали, ночами чертил, а по выходным он всегда летал… И нашли его так, с воздуха. У него летяшка ярко-оранжевая была, заметная… так и лежал там, на снегу, посреди Лосиноостровского массива… Движок отказал, я так думаю… Во всю эту конспирологию лядскую я не верю. Эх, мля… Короче, не о том…

Я сам-то высоты до усрачки просто боюсь, да и служил в ПВО — уж сколько перешучено было у нас на эту тему. Вот бы на тебя через прицел-то поглазеть, говорю ему, когда ты там круги наворачиваешь над Подмосковьем. Уж я бы ка-а-ак херанул! А Ароныч смеется, руками машет, хе-хе-хе…

Ну, бухал, ага… Но как он бухал?! Вот мы раздавим пузырь, второй, заполируем пивчанским — я уже, извиняюсь, в щщи, а Ароныч: «ладно, я работать пошел». Утром звоню ребятам в слесарку — извиняйте, хлопцы, приболел. Ну, там люди с пониманием, готовы прикрыть. Сползаю еле живой до магазина, а навстречу Ароныч — с пробежки, как огурчик:

— Ну, ты чо-как?

— Нормально, емть.

— И я нормально, всю ночь чертил опять. Такая штукенция занятная выходит, Саныч, ох, пошумим!

Ну и чтоб пьяным — летать?! Ни-ни, это никогда. То, что говорят, что штрафовали его менты несколько раз, это было. Но не за пьянку в полете, ни в коем разе. Это вот твердо, емтыть.

А чего он там чертил по ночам — не особо распространялся, но я примерно смекаю. Многажды говорил под беленькую:

— Засиделись мы, Саныч, на Земле. Пора расширять сферу влияния. Помнишь, как Звезда-Наша-КЭЦ, говаривал, «нельзя вечно оставаться в колыбели…» Ну, за Константина Эдуардыча!

Вот в последние месяцы постоянно твердил об этом. Космосом увлекся. Не знаю, чего там получилось у него. Сам был свидетель, уже после похорон подъехали ребята на четырех машинах, корректные такие, емть, при галстучках, из квартиры вынесли не меньше пятнадцати коробок, все опечатали… Ну, даст Бог, скоро узнаем, что там Ароныч нам нарисовал.

Жалко трындец его. Охерительный был мужик.

7.

На чем добираться до долгопрудненского — никаких сомнений не было. Списались со всеми нашими во «вконтактике», все кто из Истры — около тридцати человек. Решили — пофиг на штрафы, на всё пофиг… Это ж IcaRUS! Это же целая эпоха… В такой день нельзя дома сидеть! Ветер и облачность в норме. Собрались и стартанули.

А уже на подлете к Ленинградке, над «Икеей», смотрим, болтается аэрокоп — по всей форме, летяшка мигает габаритами, с жезлом светодиодным, в шлеме с забралом зеркальным. Все напряглись, конечно. А он нам внезапно палкой своей показывает — мол, пролетайте, нормально всё.

Ну и чем ближе к точке — тем больше народу. И аэрокопов тоже дофигищи. Но не вмешиваются, никого не тормозят. И я подумал — это вот потому, что они хоть и «копы», но «аэро…» же! Свои братаны-летуны, если вдуматься. Тоже решили отдать дань уважения!

Над самим кладбищем просто все небо в летунах. Внизу конечно тоже народу порядочно — журналисты там, просто зеваки. Но небо прям всё было усыпано. Никогда такого не видел, офигенно! И пасмурно так было, и темно, а все захватили с собой фонарики, мобилы достали и светят ими. Такая иллюминация. Красиво! И все молчат, не мельтешат, просто молча зависли. И слитный звук такой от летяшек — как, знаете, вот ночью в поле выйдешь — и множество сверчков трещит.

Ну и когда стали уже гроб опускать, включили любимый трек IcaRUS-а нашего: «Безумный мир» Гэри Джулса. А какие-то ребята и девчонки, человек двадцать, стали в воздухе показывать живые картины. Ну, помните, как у Джулса в клипе: рожица, домик, машинка, лодочка с парусом… Снизу круто смотрелось. Я потом в --">