Евгений Юрьевич Лукин - Алая аура протопарторга (сборник)

нынче трудно. Так что, может, и смилуется лесная братва: поводит-поводит, а там, глядишь, проникнется сочувствием, к блокпосту дорогу укажет…

Хотя Анчутка — тоже домовой с понятиями: он бы и сам не принял помощи от леших…

Вновь смежил веки и припомнил с тоской тот неладный день, после которого всё вокруг снова пошло кувырком. Было это вроде бы на излёте лета, а год Анчутка, как водится, запамятовал… Людское это дело — годы считать…

Началось с того, что на чердак к нему заявился рыжий, не внушающий доверия кот и пригласил в подвал, где должна была состояться какая-то там сходка. Анчутка, понятно, удивился. Обычно коты держатся независимо и посторонних лиц в дрязги свои не посвящают. Тем более домовых, представляющих, по их мнению, прямую угрозу кошачьей вольнице. Видимо, стряслось нечто неслыханное…

Количество котов в подвале — ошеломляло. Не иначе — со всех окрестных дворов набежали. Анчутке тут же вспомнилось, что три последних дня были какие-то беспокойные. Снаружи то и дело лязгало, громыхало, стены подрагивали, да и жильцы вели себя несколько странно: лаялись до матерного хрипа, а из-за чего — даже и не поймёшь…

Чёрный облезлый котяра бандитского вида бесшумно махнул на сочащуюся влагой трубу и победно оглядел собрание.

— Когда мы стенали под игом Янаева… — завёл он навзрыд.

Кто такой Янаев, Анчутка не знал, но ему стало настолько страшно, что часть воплей он пропустил. Услышанное чем-то неуловимо напомнило те жуткие надрывные речи, которых он вдоволь наслушался в годы репрессий.

А кот продолжал кликушески: — …Девятнадцатого августа я дважды перебежал дорогу полку КГБ! Рискуя жизнью! Мурка — свидетель! Причём второй раз — в непосредственной близости от гусениц! На меня даже заорали: «Брысь, зараза чёрная!» А где, позвольте спросить, был в это время Маркиз из двадцать третьей квартиры? Почему он не возвысил своё «мяу» до гневной ноты протеста против неконституционного переворота?..

Да-да, именно так оно всё и начиналось…

Рядом с Анчуткой зашумели тяжёлые крылья, и он брезгливо приподнял левое веко. В двух шагах от него головастая серая ворона с подозрительно невинным видом выклёвывала что-то из травки, причём как бы невзначай подступала всё ближе и ближе к трубе, возле которой прикорнул сам Анчутка. Явно пыталась зайти с тыла. Надо полагать, тоже не разобралась и приняла домового за необычно крупного кота. А известно, что нет для вороны доблести выше, чем подкрасться к кошке и клюнуть её в хвост.

— Пшла!.. — прошипел Анчутка, оскорблённый до глубины души. Он вообще терпеть не мог ворон — за скандальный нрав и склонность к левому экстремизму.

Ворона подскочила от неожиданности и, забив крыльями, с хриплым заполошным карканьем отпрыгнула сразу шага на три. Людских, естественно…

На шоссе перед блокпостом Анчутка выбрался лишь во второй половине дня. Каким образом ему это удалось, он, по правде сказать, и сам не уразумел. Ясно было одно: никакой его леший по бесчисленным мысам, полуостровкам и перешейкам не водил — от лешего скоро не вырвешься.

Где-то за леском натруженно выли турбины. Чувствуя себя в безопасности, американцы разгуливали на пренебрежительно малых высотах. Ладно, пусть их…

А вот кто и впрямь то и дело угрожал Анчутке сверху — так это вороны… Картавая весть о том, что в округе бродит заплутавший домовой, подняла в воздух весь личный состав — штук пять бандформирований во главе с полевыми командирами. Вороны ложились на крыло и с гортанным карканьем по очереди пикировали на цель, причём делали это скорее всего из соображений хулиганских, нежели политических. Откуда им, в самом деле, было знать, какая такая у Анчутки платформа!

Время от времени он останавливался, приседал и, вздув шёрстку, вскидывал навстречу воздушной атаке остервенелое личико. Ворона пугалась и, истошно вопя, шарахалась от греха подальше. Пусть даже лишённый колдовских способностей, домовой вполне мог перехватить её на лету и свернуть поганке шею.

Нет, самих ворон Анчутка не боялся. Он боялся, что орущая и клубящаяся подобно бумажному пеплу стая привлечёт к нему излишнее внимание. Погранцам, допустим, домовые и прочая там нечисть — до фени, таможенникам — --">