Роман Валерьевич Злотников - Шашлыки

когда эскадра контрадмирала Попова вошла в гавань Сан-Франциско, растёт и крепнет нерушимая дружба русского и калифорнийского народов! 200 лет вместе! Я сейчас не шучу. Я повторяю за Челси слово в слово. Ну разве она не прелесть?

— Э-э… Ну да… — неуверенно произнёс Дюбель. — А какой у нас тогда менталитет? Имперский?

— Если бы. Мы анархисты. Только не идейные, а природные. От сохи, так сказать.

— То есть мы даже анархисты — хреновые? — изумился Дюбель.

Он сейчас не валял дурака, ему и правда было как-то… странно.

— В приличное общество не пустят, — заверил Тушкан. — У нас никакого представления о законах, правилах и ответственности. Вот как сейчас: приехали в лес, совсем не думая, кому он принадлежит, натаскали чужого валежника, развели костёр, мангал поставили — и всё это вне специально отведённых мест. Грибов насобирали, нанеся владельцу земли большой ущерб… Короче, ужас! И куда только смотрит наша безалаберная полиция?!

Дюбель секунду-другую озадаченно пялился на собеседника, а потом сдавленно заржал. Тушкан наклонился поближе.

— А ещё знаешь что? Ты Жабыча помнишь?

— Это который у нас в школе вёл ОБЖ? Подпол-ракетчик?

— Ну да. Так вот, Челси, когда говорит про США, чешет точно по его методичке. Агрессивный режим, сотни военных баз, развязанные войны по всему миру, сгоревшие города, дети-сироты… — он замолчал, а потом неожиданно вздохнул: — Жалко её, сил нет. Прямо хоть женись на дурёхе, пропадёт ведь.

— В смысле?

— Да голова у нее таким мусором забит. Для неё теперь бывшие соотечественники из Нью-Йорка, Конфедерации Ди-Си, Техаса или Тридцати Первых штатов — конкретные злодеи и враги. Чёрт, как всё поменялось, а? Вот скажи мне ещё лет 20 назад, что так обернётся, долго бы ржал. А они взяли и страну порвали в клочья.

— Порезали на шашлыки, — подсказал Дюбель.

— Верно. Вот как так, а? Мы же были уверены, что они помешаны на величии страны. А они оказались помешаны на выгоде. Ничего личного — только бизнес!

— Если бы моему отцу, допустим, году в восемьдесят пятом рассказали, как партийные секретари порежут на шашлыки Советский Союз, потому что каждому захотелось свой кусок мяса… — протянул Дюбель. — Папа тоже посмеялся бы. А потом дал бы шутнику в морду.

К реке шаркающей походкой спустился Казак. Глядел он так, словно у него трагедия уже не на 75 рублей, а на все 100.

— Ну бисова баба…

— Открыла тебе глаза на гнусную сущность русских? — съязвил Дюбель.

Казак помотал головой. Он явно был не склонен шутить.

— Ужас как жалко дивчину. Кто им мозги промывает? А главное — за что?! Она ведь не злая. И не дура. Она просто за всё хорошее. Но… Эх, блин!

Тушкан сунул Казаку бутылку пива.

— За всё хорошее — это у них национальная черта, — буркнул Дюбель. — Тот самый имперский менталитет, которым русские, слава богу, не страдают.

Он повернулся в сторону, откуда раздавался голос гостьи, и поднял указательный палец.

— Ты сказал, всё поменялось? Ну-ну. Слышишь, как чешет? Кое-что не меняется. И, спорю на что угодно, не изменится. Как они любили нас поучать в те времена, когда мы с тобой сопляками были, так и сейчас любят!

Тушкан уставился на Дюбеля, а потом громко и как-то нервно захохотал.

--">