Райан Гродин - Волк за волком (ЛП)

больной! Слишком слабый! Слишком низкий! Слишком старый! – он выкрикивал характеристики, как ингредиенты к какому-то запутанному рецепту, распределяя людей взмахом руки.

Те, которых он одобрял, получали от него кивок. Когда он увидел Яэль, он не кивнул, но и не забраковал ее. Сначала он прищурился своими змеиными глазами за стеклами очков. Яэль прищурилась в ответ. Как и у доктора, в ее глазах была острота, отточенная трехдневным путешествием в поезде и ярким светом. Ее колени болели и ныли от усталости, но она старалась, как могла, стоять прямо. Она не хотела оказаться слишком маленькой, слишком слабой, слишком низкой. Мужчина сошел с ящика и подошел к матери Яэль, которая встала прямо напротив дочери, как будто защищая ее. Но от взгляда этого мужчины не существовало никакой защиты или укрытия. Он видел все, уставив взгляд на Яэль с матерью так, как будто они были лишь костюмами, нуждавшимися в штопке: глазами делал замеры, прикидывая, где их надо подлатать. Яэль уставилась на мужчину в ответ, беря свои мерки. Вблизи он выглядел другим, выйдя из света, из натиска теней, которые только усиливали впечатление того, что он светится. Он и пах по-другому. Выглядел чистым, но исходящий от него запах имел привкус суровости и разложения. Позже этот запах будет ассоциироваться у Яэль с хлором, кровью и запачканными скальпелями. Этот мужчина не являлся послом счастья или чуда. Он был не таким ангелом.

Колени Яэль болели, болели, болели. Ее глаза были напряжены и заполнялись слезами. Но она стояла. Смотрела. Впившись ногтями в юбку матери. Мужчина в белом халате кинул взгляд на смотрителя, стоявшего рядом и выписывающего что-то на дощечке:

- Заберите эту девочку для эксперимента 85. Это надолго, так что поместите ее в казарму. И убедитесь, что ее волосы подстригут, а не побреют. Мне нужны образцы для анализов.

- Да, доктор Гайер, - смотритель схватил Яэль за руку и быстро провел ручкой по ее коже, нарисовав букву Х. Х – значит, выживет.

- Что насчет матери? – осведомился смотритель.

Мужчина пожал плечами:

- Она кажется довольно сильной, - все, что он сказал, прежде чем вернуться на помост. На то место, которое заставляло его светиться и сверкать.

Яэль так никогда и не узнала, почему доктор Гайер выбрал именно ее. Почему она,из всех девочек и мальчиков, которые в тот день выползли из поезда, так же, как и она, вцепившись в матерей? Почему ей посчастливилось попасть в список выживших?

Вскоре она узнала, для чего ее привели. Это был Эксперимент 85. Каждое утро, после четырехчасовой переклички, смотритель выкрикивал номер Яэль. Каждое утро она следовала за ним через двойной белый забор с колючей проволокой, через рельсы к кабинету доктора. Медсестра всегда привязывала девочку к каталке перед тем, как ввести инъекции. Она никогда не смотрела на Яэль, даже когда поворачивала руку девочки, чтобы проверить номер, впечатанный в кожу. Эти глаза всегда сосредотачивались на чем-то неодушевленном, как, например, не до конца высохшие следы крови на полу или на ее белоснежном фартуке, ее черные кожаные туфли, дощечка, на которой она выписывала информацию о Яэль.

БОЛЬНОЙ: 121358ΔX

ВОЗРАСТ: 6 ЛЕТ

ЭКСПЕРИМЕНТ: №85

СЕАНС ВВОДА МЕЛАНИНА: 38

Доктор Гайервел себя по-другому. С того момента, как он пересекал порог кабинета, взгляд его все время был прикован к Яэль. Он сидел на своем раскачивающемся кресле, руки скрещены на груди, немного откинут назад, осматривает девочку, сидящую перед ним. На его лице не было морщин, оно не было омрачено весом всех проблем человечества. Он даже улыбался, задавая свои вопросы. Яэль видела каждый из его белых-белых зубов, два передних были разделены маленькой черной щелью. Именно на этой щели она всегда фокусировала взгляд, разговаривая с ним. Щель. Единственная трещина в его имидже заботливого родителя.

- Как ты себя чувствуешь? – спрашивал он всегда, откидываясь назад на своем удобном кресле.

Яэль никогда не знала, как отвечать на этот вопрос. Какого ответа ожидал от нее доктор Гайер, когда матрас, на котором она спала вместе с матерью, Мириам и тремя другими женщинами, был полон вшей; когда ночью температура опускалась настолько низко, что солома их матраса впивалась им в кожу, как игла для вышивания; когда она

--">