Светлана Альбертовна Тулина - Колбаса

сильнодействующим средством, нельзя слишком увлекаться, иначе наступает привыкание, или того хуже — отторжение. Так природа устроила, и между обычным человеком и быдлованом разница не настолько уж и велика, что бы там ни утверждали евгенисты. Просто мозг обычного человека с раннего детства подвергается массовым атакам разнообразных раздражителей, по специально разработанным обучающим и формирующим методикам, а потому адаптируется со временем и может выдержать довольно массированную информационную атаку, прежде чем наступит перегрузка и отторжение. Быдловане же, несмотря на всю проделанную нами работу, всё равно остаются куда более близкими к природе, а потому быстро утомляются и теряют интерес.

В работе с ними главное — вовремя делать развлекательные паузы.

Вот как сейчас, например.

— Дядяденс! — кричит Вьюн, я узнаю его издалека по щербатой улыбке и торчащим во все стороны рыжим косичкам. — Сбачка! Дядяденс!

Меня уже окружили, радостно дёргали за одежду, выкрикивали приветствия высокими голосами. Вьюн пробился сквозь толпу, сияя жутенькой улыбкой, в которой с прошлой нашей встречи, похоже, зубов ещё поубавилось. Его рыжие бакенбарды тоже были заплетены в две тугие косички, воинственными ёршиками торчащие вдоль гладко выбритого подбородка. Он протянул мне маленький фонарик из стандартного гуманитарного набора и протараторил:

— Првет, Дядяденс! Сбачка гавк! Кажи сбачку, а?!

И я зажёг фонарик и показал им «собачку» — на стене, тенью от ладони с оттопыренным мизинцем, при движении которого собачка «гавкала». Многочисленная аудитория была в полном восторге, Люсиль же смотрела осуждающе. Она не одобряла подобные «потакания низменным инстинктам», была куда более строгой учительницей и добивалась от своих быдлован просто таки потрясающих результатов. Достаточно упомянуть хотя бы о том, что в её группе была поголовная грамотность, и отдельные личности не бросали чтения даже после окончания учёбы, нам постоянно приходилось обновлять с такой же регулярностью растаскиваемую клубную библиотечку. Вот только новеньких с каждым циклом к Люсиль записывалось всё меньше и меньше…

Поиграв минут десять тенями на стене, я передал фонарик одному из учеников и попытался «сделать собачку» ладонью Вьюна. Мимоходом удивился её чистоте, но потом учуял запах фисташкового мыла и понял, что Люсиль не преминула первым делом прогнать всех через процедуру умывания, с гигиеной у неё строго.

Я аккуратно прижал большой палец Вьюна к ладони сбоку, чтобы крайняя фаланга торчала ушком, потом помог оттопырить мизинец, придерживая при этом вместе остальные пальцы. Нам редко удается заниматься с детьми, а у взрослых костенеют не только суставы, да и наследственность у быдла не особо хорошая. Вьюн ещё довольно способный, многие вообще не могут шевелить пальцами по отдельности, только всеми вместе.

Вьюн смущённо хихикал, смотрел на тень своей руки на стене (я уже почти не придерживал, чтобы не мешать), вздувал жилы на лбу, всё пытаясь отвести мизинец и «гавкнуть». Когда же, наконец, ему это удалось, уставился на собственную руку с недоумением и даже некоторым испугом, словно на месте привычной ладони и на самом деле оказалась собачья пасть…

Позже, когда мы с Люсиль возвращались домой по плохо освещённым улочкам — Вьюн вызвался проводить и важно шествовал впереди, такой трогательный в своём стремлении защитить нас от мнимых ночных опасностей, — Люсиль позволила своему неодобрению обрести словесную форму:

— Они же не дети, Дэнис!

Я успокаивающе приобнял её за узкие плечи — Люсиль до сих пор удалось каким-то чудом сохранить студенческую фигурку, и не скажешь, что родила и вынянчила пятерых.

— Все мы в чём-то дети, Лю…

Спорить мне не хотелось. Люсиль в ответ фыркнула, но промолчала, только покрепче прижалась ко мне. Наверное, в этот прекрасный вечер ей тоже не хотелось спорить. Тем более — в таком красивом и романтичном месте, как бывшее гетто…

Почти полвека назад муниципалитет принял решение о сохранении местных руин в качестве национального памятника, единственного в своём роде — тогда как раз развернулся строительный бум и подобные отвратительные наследия прошлого повсеместно шли под бульдозер. Нашему научному городку не повезло — или же наоборот, повезло просто неслыханно, если смотреть с моей точки зрения. Как бы там ни было, --">