Песах Амнуэль - Конечная остановка (сборник)

водил Алисона и его людей по местам преступлений, было совершено еще одно – чуть ли не у них на глазах. Детективы входили в дом кэпа, когда подъехал на велосипеде посыльный из участка и сообщил, что на поляне рядом с Крепостью нашли истекавшего кровью молодого кровельщика Сэма Коллинза. Все то же самое: рана ниже левого соска, острый нож, который не нашли, жертва никого не видела, внезапно потеряла сознание…

Как под копирку. Четыре случая за несколько дней. Один убитый и трое раненых – такого не случалось, кажется, со времен Войны роз.

Тогда-то Диккенсу и пришла в голову мысль. Он все время пытался сообразить – что между этими преступлениями общего, кроме, конечно, почерка и отсутствия улик? Общий мотив? Даже у психопата должна быть идея – пусть навязчивая и иррациональная. И вот что Диккенс подумал: все четверо в разное время (а бывало – и одновременно) ухаживали за Дженни Поллард, к которой и сам главный констебль дышал неровно и надеялся когда-нибудь укротить своенравную девицу.

Подумал ли он о том, что следующей жертвой мог стать сам? Испугался ли? Молва об этом молчала, Диккенс на этот счет никаких сведений не оставил, так что можно было только догадываться. У него, однако, появилась зацепка – кто-то из получивших у Дженнифер отставку решил отомстить соперникам таким странным способом. Это значительно сужало, как считал, должно быть, Диккенс, круг подозреваемых: чтобы осуществить нападения и не оставить следов (да еще и задать неразрешимую задачу запертой комнаты), нужно было обладать недюжинным умом, какового у большинства ухажеров не было по определению.

Кроме одного. В доме у миссис Рэдшоу на Силвер-стрит снимал комнату Теодор Хэмлин, ученый молодой человек, работавший в обсерватории Кембриджского университета. Почти каждый день он ездил на работу за двадцать миль на поезде, проезжавшем мимо деревни в семь двадцать утра, и возвращался вечером, на последнем поезде (в шестидесятых годах линию сняли и проложили до Кембриджа магистральное шоссе). Ничем себя в деревне Хэмлин не проявил, его бы и вовсе не замечали, если бы молодой ученый однажды не явился на почту отправлять бандероль и не положил глаз на Дженнифер. Не он, конечно, первый, не он последний. В тот же день Хэмлин пригласил девушку в кино, и она согласилась – Дженнифер никогда никому не отказывала в первом шаге, присматривалась, наверно, делала свои выводы. Второй и, тем более, третий шаг сделать мало кому удавалось, но это уже другая история. Хэмлин дежурил у почты, когда был свободен от дел в обсерватории. Он просиживал часы на скамейке напротив дома, где жила с родителями Дженнифер. Кто-то из ее поклонников как-то даже хотел «начистить наглецу физиономию», но до рукоприкладства все же не дошло, и слава Богу – Диккенсу не улыбалось разбираться в участке с потенциальными ухажерами его дорогой Дженнифер.

Значит, Хэмлин? В тихом болоте черти водятся. Только он мог придумать сложный и не разгаданный трюк с запертой комнатой. Только он мог придумать столь странную месть каждому, кого считал соперником. Придумать-то мог, но – осуществить? Воображение у Диккенса отказывало, да и суперинтендант из Скотланд-Ярда тоже, по-видимому, так и не понял, как преступник проник в запертый дом. Конечно, если кто-то это сделал, значит, такая возможность существовала, значит, на самом деле в момент совершения преступления дом не был заперт, это очевидно, и только потом убийца изобразил… как?

За давностью лет трудно что-то утверждать наверняка, но, должно быть (во всяком случае, так действовал бы сам Бакли), полиция установила негласное наблюдение за перемещениями Хэмлина. Наверно, суперинтендант из Скотланд-Ярда навел справки в Кембридже. Все, что положено делать в ходе оперативной разработки подозреваемого, было сделано, только это не помешало произойти событию, о котором в деревне предпочитали не вспоминать – тем более, что и вспоминать было практически нечего: в тот же день, когда погиб Хэмлин и случились связанные с его смертью загадочные события (если только это не было игрой воображения и сложившимся за годы мифом), тело увезли в Лондон, все документы суперинтендант у Диккенса изъял и забрал с собой якобы для экспертизы, и на этом «дело Хэмлина» для полиции Бакдена закончилось. Никакой новой информации Диккенсу выведать у своих лондонских коллег не удалось. Точнее – может, и удалось, но в архиве об этом не сохранилось ни одного --">