Дэвид Келлер - Восстание пешеходов

происходили постепенно. Сначала для машин отвели лишь некоторые дороги, потом пешеходам вообще запретили ими пользоваться, отняли у них право на вознаграждение при несчастном случае на шоссе, и наконец хождение по дорогам стало считаться преступлением.

Последним шагом стал закон, позволяющий убивать на шоссе всех пешеходов.

Никто не хотел ездить медленно — мир охватила мания скорости и перемещения с места на место. В выходные и праздники неисчислимые массы автомобилистов мчались «куда глаза глядят», только бы не проводить свободное время дома. Сельский пейзаж состоял сейчас из длинных потоков машин, мчавшихся со скоростью восьмидесяти миль в час между стенами реклам и останавливающихся порой на заправочной станции, перед баром или у куста, чтобы оборвать с него цветы. Воздух был насыщен выхлопными газами и наполнен хриплым воем всевозможных клаксонов. Никто ничего не видел, никто не хотел ничего видеть, мечтою каждого водителя стало ехать быстрее, чем автомобиль перед ним. На современном языке это называлось «спокойным отдыхом в деревне».

Пешеходов больше не было, точнее, почти не было. Даже в деревнях люди передвигались на колесах. Поля обрабатывали только машины. Местами, держась, как козы, неприступных скал, остались недобитые пешеходы, сохранившие желание пользоваться ногами.

Все эти люди происходили из бедноты. Поначалу закон не дискриминировал их. В каждом штате было по нескольку семей, которые никогда не переставали ходить самостоятельно. Автомобилисты смотрели на них сначала с удивлением, потом с ужасом. Никто не замечал огромной пропасти между двумя этими группами «хомо сапиенс», пока пешеходам не запретили пользоваться дорогами. Тут же во всех штатах вспыхнуло Восстание Пешеходов, и хотя после битвы под Банкер-Хилл прошли уже сотни лет, дух ее оставался вечно живым, а запрет на хождение по шоссе только усиливал желание его нарушить. Все больше пешеходов гибло от несчастных случаев, и семьи их мстили, стараясь, чтобы езда на автомобилях стала неприятной и опасной: гвозди, булавки, стекло, колючая проволока, стволы деревьев, крупные валуны стали обычным оружием. В горах Озарк какой-то отшельник, живущий в лесу, яростно бил стекла и дырявил покрышки точными выстрелами из карабина, другие просто ходили по дорогам и издевались над автомобилистами. Если бы шансы были равны, это могло бы привести к анархии, поскольку же они не были равны, пешеходы просто нарушали порядок. Классовое сознание достигло предела, когда сенатор Гласе из Нью-Йорка заявил на заседании Палаты:

— Раса, которая перестает развиваться, должна погибнуть. Веками человечество передвигалось на колесах, стремясь к состоянию механического совершенства. Пешеходы, пренебрегая своим правом на езду автомобилем, не только упрямо ходят пешком, но и осмеливаются требовать равных прав со стоящими неизмеримо выше автомобилистами. Терпение уже перестало быть добродетелью. Лучшее, что можно сделать для этих несчастных дегенератов — это начать процесс уничтожения. Только так можно остановить ширящиеся беспорядки в нашей спокойной и прекрасной стране. Мне не остается ничего иного, как внести на рассмотрение «Закон об уничтожении пешеходов». Как вам известно, он предусматривает немедленное уничтожение каждого пешехода, оказавшегося в пределах досягаемости полиции штата. По последней переписи населения их осталось около десяти тысяч, главным образом, в нескольких штатах Среднего Запада. С гордостью могу сообщить, что мой собственный избирательный округ, имевший до вчерашнего дня одного пешехода — девяностолетнего старца — отныне чист от них. Мне сообщили, что, к счастью, он вышел на дорогу, со старческим упорством, направляясь на могилу жены, и был тут же сбит. Однако, хотя в Нью-Йорке сейчас нет ни одного из этих жалких дегенератов, мы охотно поможем другим, менее удачливым штатам.

Положение было немедленно принято, при возражении сенаторов из Кентукки, Теннеси и Арканзаса. Для поощрения назначили премию за каждого убитого пешехода, а каждый округ, добившийся полного успеха, получал серебряную звезду. Каждый штат, в котором оставались одни автомобилисты, получал золотую звезду. Судьба пешеходов, как некогда судьба почтовых голубей, была предрешена.

Как и следовало ожидать, уничтожение не было ни немедленным, ни полным. Тут и там автомобилисты встречали неожиданный отпор. В результате прошел еще год, --">