Сергей Александрович Трищенко - Каменный век деревянных людей

хлебнуть солёной водички из набежавшей волны.

Подержав немного гусеницу, пока та перестанет дёргаться, Виш и Чер переглянулись и расхохотались.

– С боевым крещением! – проорал Чер.

Он выдернул пику и повернулся к морю, следя за наплывающими листьями.

Виш последовал его примеру.

К берегу на плотике подплывала следующая гусеница.

– Эта – моя! – свирепо прорычал Чер, оглядываясь на Виша.

Тот пожал плечами, не одобряя подобной самодеятельности – безопасней атаковать гусеницу вдвоём, – но чуть приотстал, внимательно наблюдая за передвижениями Чера. При этом продолжя краем глаза следить за морем, чтобы не пропустить очередную грозную опасность.

На этот раз Черу досталась здоровенная гусенища, свернувшаяся на листе едва ли не полукольцом. Чер выбрал совершенно иной способ атаки, зайдя с подветренной стороны, чтобы гусеница не учуяла запаха и не повернулась к нему. Впрочем, с её габаритами проделать подобное сложновато. Да и Чер, омытый волнами солёного моря, пах уже совсем по-другому, если не сказать – никак.

Гусеница благополучно проплывала мимо Чера, её внимание приковывал приближающийся берег. Она успела чуть приподнять переднюю часть туловища, намереваясь перенести его на песок в тот момент, когда плотик-лист заскребёт по дну.

И тут Чер прыгнул! Опёршись на пику, он вскочил на лист, и с ходу, не давая гусенице опомниться и развернуться, всадил остриё в загривок – чуть пониже бронированного наголовника. Гусеница дёрнулась и резко выпрямилась. Но это были движения агонии! Покачнувшись, она свалилась с плотика и застыла в неподвижности, омываемая прибоем.

– Вот это да! – прошептал Виш, стараясь запомнить, куда ударил Чер, а сам вновь развернулся в сторону открытого моря: гусеницы продолжали подплывать.

Один из пикарей – со спины Виш не понял, кто – словно желая повторить предыдущий приём Чера, подшагнул под приближающийся лист, но не успел воспользоваться пикой: гусеница накрыла его, упав сверху. Если ему и удастся вонзить пику, то не иначе как в брюхо.

Несколько секунд Виш наблюдал, как на месте падения гусеницы и пикаря яростно бурлит вода. Затем из волны вынырнул тяжело отдувающийся пикарь, но без пики. Значит, догадка Виша о брюхе оказалась верной. И тесаком пикарь успел поработать, крепко сжимая лезвие ветверукой – с него продолжали падать в воду тёмные капли. Но, может, то отсвечивало солнце?

Отдышавшись, пикарь нырнул в продолжающую бурлить воду.

«Зачем он полез туда? – недоуменно подумал Виш. – За пикой? Зря: пику можно взять другую, а жизни другой не будет».

Лучники прекратили обстрел зелёных плотиков: те подплыли очень близко, и появилась опасность зацепить своих. Всё же пять или шесть гусениц они завалили на глубине, откуда те ни за что не выберутся, а ещё две или три, раненые, попытались выползти из моря, но были встречены пикарями у кромки прибоя.

Бой затихал. К берегу подплывали последние плотики, без гусениц. Лишь на последнем гусеница плыла вслед за плотом, вцепившись челюстями в край. Но её ранило – из загривка торчали две стрелы – и она слабела с каждой минутой. И, не дотянув немного до берега, разжала челюсти и канула в успокаивающуюся гладь моря.

– Строиться! – скомандовал Вурч, окинув взглядом поверхность моря и убеждаясь, что плотиков с гусеницами не осталось. – Гусеничным тягачам вытащить гусениц из воды!

«Похоронная команда» вступила в морские волны. Некоторые убитые гусеницы, наглотавшиеся воздуха в ярости битвы, плавали сверху, и легко отбуксировались к берегу. В поисках других воинам приходилось нырять и шарить на глубине. К счастью, основное сражение происходило на мелководье, поэтому «похоронщикам» не пришлось погружаться слишком глубоко, чтобы обнаружить трофеи.

Всё же трёх гусениц не досчитались.

– Тридцать две штуки! – отдуваясь, отрапортовал Вурчу начальник трофейной команды, который лично нырял на самых глубоких местах.

– Скверно! – поморщился Вурч. Он знал, что рано или поздно трупы гусениц всплывут, но, раздувшиеся, не будут пригодны в пищу, и даже ящерицы ими побрезгуют. Что ж, придётся отдать деревенским жителям на удобрение.

– Мы прочешем

--">