Вероника Рот - Переход

пойдут члены Отречения, они пройдут через холл, затем через парадный вход сразу на остановку. Они могут просидеть там больше часа, если потребуется, давая возможность зайти в автобус остальным. Я не могу вынести больше ни минуты этого молчания.

Вместо того, чтоб идти за ними, я выхожу через черный вход на аллею, ведущую в школу. Я уже ходил так раньше, но обычно я пробираюсь медленно, не желая быть замеченным. Сегодня же все, чего я хочу — это бежать.

Я бегу до конца аллеи на пустынную улицу, перепрыгивая яму с водой. Моя свободная куртка Отречения развевается на ветру, я даю ей сползти по плечам на руки, и она развевается как флаг, а затем я отпускаю ее. Набегу я закатываю рукава рубашки по локоть и перехожу на бег трусцой, чувствуя, что не могу поддерживать былой темп. Впечатление, что весь город проносится мимо меня как в тумане, дома едва различимы. Звук моих шагов кажется чужим.

В конце концов, мне приходится остановиться, так как все мои мускулы болят. Я в части города Афракционеров, что находится между секторами штаб квартир Отречения, Эрудитов и Искренних, а также общим сектором. На каждом собрании фракции наши лидеры обычно объясняются посредством моего отца, призывая не бояться афракционеров, относиться к ним как к людям, а не как к разбитым и потерянным созданиям. Но мне никогда и не приходило в голову их бояться.

Я перехожу на тротуар, чтоб иметь возможность заглядывать в окна домов. Почти во всех я вижу старую мебель, пустые комнаты или разбросанный везде мусор. Большинство жителей города переехали, им пришлось, так как количество нашего населения сегодня куда меньше чем места, где можно было бы жить. Переезжая, они не спешили, так как все дома полностью пусты, не осталось ничего интересного.

Проходя мимо одного из домов на углу, я замечаю что-то внутри. Комната за окном так же пуста, как и все остальные, мимо которых я проходил, но за входом я замечаю тлеющие красные угольки, горящий уголь. Я хмурюсь и останавливаюсь перед окном, проверяя откроется ли оно. Сначала оно не открывается, затем я шатаю его вперед-назад, и оно открывается. Я забираюсь внутрь, обдирая себе кожу на локтях.

В доме пахнет едой, дымом и потом. Я медленно подхожу к тлеющим уголькам, прислушиваясь, не услышу ли голосов, что укажут мне на присутствие здесь афракционеров, но в доме тихо.

В соседней комнате окна покрыты краской и грязью, но дневной свет все же проходит сквозь них, так что я замечаю подобие кровати, расстеленное на полу по всей комнате, и старые банки с остатками засохшей еды в них. Посреди комнаты стоит углевой гриль. Большинство угольков белые, они уже перегорели, но один все еще тлеет, подсказывая мне, что кто бы здесь ни был, он был здесь недавно.

Мне рассказывали, что афракционеры живут поодиночке, не кучкуясь. Сейчас, когда я нашел это место, мне интересно как я мог в это верить. Что может их остановить от этого? Это ведь наша природа.

— Что ты здесь делаешь? — слышу голос, проходящий сквозь меня словно ток. Я поворачиваюсь и вижу подтянутого человека с болезненным цветом лица в соседней комнате, вытирающего руки о порванное полотенце.

— Я просто, — смотрю на гриль, — увидел огонь, и все.

— Оу, — затем мужчина запихивает уголок полотенца себе в задний карман. На нем черные штаны, как у Искренних, залатанные синей тканью, которую всегда используют Эрудиты, и серая рубашка как у Отречения, в точности как на мне. Он худой как тростинка, но выглядит сильным. Настолько сильным, что смог бы причинить мне вред, но я не думаю, что он не станет.

— Спасибо, — говорит он, — тем не менее, ничего здесь не горит.

— Я заметил, — отвечаю, — что это за место?

— Это мой дом, — говорит он, натянуто улыбаясь. У него не хватает зуба, — я не рассчитывал на гостей сегодня, так что не утруждал себя уборкой.

Я перевожу свой взгляд с него на разбросанные банки.

— Ты, наверное, много крутишься во сне, вот зачем тебе нужно столько покрывал.

— Никогда не встречал Стифа, который сует свой нос в чужие дела, — отвечает он, подходя ближе и хмурясь, — твое лицо кажется мне знакомым.

Я знаю, что не мог встречать его до этого там, где живу, там, где все дома одинаковы в самом скучном районе города, там, где люди одеты в одинаковые серые одежды и носят одинаково короткие волосы. А затем я понимаю: даже с тем, что мой отец прячет меня, он все же остается лидером совета, один из самых известных людей в городе, и я --">