Евгений Н Соломенко - Ваш номер — тринадцатый

Зорин позорно ретировался. С облегчением захлопнув за собой дверь квартиры и прыгая по лестничным ступенькам, нервно повторял про себя: «Откуда деньжишки? Из банка, вестимо! Откуда деньжишки? Из банка, вестимо…»

На первом этаже притормозил перед ящиком для писем. Отомкнул ключом фанерную дверцу, но вместо бесплатной газеты объявлений или квитанции от Петроэнергосбыта растерянно выгреб из пыльных недр изящный, ослепительно белый конверт. Злобно скривился: «Почтальонша, чмошница, ящик перепутала!»

Но на глянцево-отсвечивающем прямоугольнике горело золотое тиснение: «Господину Зорину Д. В.».

Господином Зорина в его инженерской жизни называли всего единожды. Тогда его вызвали повесткой в районную налоговую инспекцию, и замотанная инспекторша тусклым голосом внушала, что господин Зорин обязан подавать декларацию о доходах, какие бы гроши и сколь бы нерегулярно он ни получал в своем богом забытом ЦКБ. А все — только лишь потому, что кандидат технических наук Зорин тиснул в отраслевом журнале научную статейку, за которую получил вполне смехотворный гонорар!

И вот теперь второе напоминание о том, что он — господин (да еще исполненное золотом по изысканному глянцу), не сулило Зорину совсем уже ничего хорошего. Почему — он и сам не мог себе объяснить. Ибо понимал, что милиция, прокуратура, а равно прочие контролирующие, надзирающие и карающие органы не оформляют свои повестки столь элегантным образом. Рэкетиры же не оформляют их вовсе, отдавая предпочтение исключительно личному общению с клиентом.

Впрочем, в списке клиентов для рэкета Зорин мог бы претендовать лишь на второе от конца место. Ибо на трассе суровой жизненной гонки сумел обойти только тихого бомжа, нашедшего приют в подвале их шестиэтажки и получившего от юных аборигенов кличку «Гундос-паровоз».

Короче, Зорин так и не понял, отчего при виде нежданного почтового отправления у него вдруг пробежал холодок меж лопаток и бешено заколотилось сердце: «Ну вот, началось!» Что началось? Почему началось? Где? И откуда это тревожное предощущение?

Зорин тряхнул тяжко набухшей головой, отгоняя «все эти чмошные хиромантии», и рванул конверт с чувством, с каким, наверное, рвут чеку из последней гранаты в смыкающемся окружении врагов.

Из глянцевого кокона вылупилась изящная открыточка и золотыми буквами оповестила: «Многоуважаемый господин Зорин! Агентство «Утренняя звезда» имеет честь пригласить вас на спектакль-антрепризу «Горе от ума». В антрепризе занята труппа артистов московских театров под управлением народного артиста РФ Олега Меньшикова. Спектакль состоится на сцене Санкт-Петербургского Большого драматического театра имени Г. А. Товстоногова 25 мая сего года. Начало в 19.30».

Тут же оказался и билет: третий ряд в партере. Больше в конверте ничего не было.

Название «Утренняя звезда» не говорило ему ровным счетом ничего. «С неба звездочка упала — прямо к милому в штаны!», — не к месту вспомнилась дурацкая частушка. Кому же столь приспичило, чтобы он, Денис Зорин, всенепременно посетил спектакль-антрепризу, припал истосковавшейся душой к бессмертному творению классика? Откуда таинственным меценатам вообще известен сам факт существования господина Зорина?

Вопросов было много, но Зорин благоразумно решил не забивать ими голову. Членораздельных ответов все равно не было.

Глава вторая Яйцеголовый шкипер и его брамсели

На работу многоуважаемый господин Зорин, как всегда, тащился в переполненном, трещавшем по швам троллейбусе. Впрессованный в угол салона, он сквозь замызганное стекло хмуро наблюдал, как, обгоняя их гроб на колесах, мимо пролетали веселые, удачливые «форды», «вольво» и всякие прочие «тойоты». Зорин тупо провожал безнадежным взглядом эти изящно-обтекаемые порождения какой-то инопланетной реальности, люто их ненавидя и еще больше презирая себя.

Где же, Денис, твои моря-океаны? Обмелели, ушли в землю, превратились в комариные болота. Где твои легкокрылые корабли?

А ведь было время — сходили они со стапелей, подрагивая от нетерпения большим своим телом, — стройные, мощные, грозные. Еще не совсем те, о которых мечталось Денису, но уже на подходе к тем. Обжигала их борт разбиваемая на счастье бутылка шампанского, а потом — и первая в их жизни волна. Инженер-конструктор Денис Зорин самолично участвовал в их рождении и спуске на воду. И пело сердце, когда уходили они --">