Андрей Викторович Рубанов - Боги богов

Часть первая

Чтобы простить врага, нужно раз увидеть его спящим.

Чтобы простить себя,

нужно раз проснуться от собственного крика.

Владимир Курносенко

1.

Его звали Жилец.

То ли имя, то ли прозвище. А фамилий у таких людей бывает по три десятка. Жилец — пусть будет Жилец. Марат и свое-то имя едва припоминал, рассуждать про чужие не было ни сил, ни желания. Имя, фамилия, прозвище — какая разница? В пересыльной зоне на Девятом Марсе никто ни во что не вдумывается. Вдуматься — значит вспомнить, что ты умеешь думать, что ты человек, а не пустынное насекомое. Мысли возникают обычно только в связи с простейшими проблемами. Как бы надышаться, или тень найти, или пожрать. Или уберечь барахло, чтобы не украли, пока спишь.

На Девятом Марсе воровство процветает. Сто сорок пять тысяч уголовников под открытым небом предоставлены сами себе, в охране только киборги, тупые, старые, позапрошлого модельного ряда. У них суровая казенная логика, всё завязано на арифметику: прибыл, убыл, к отбыванию наказания пригоден (то есть живой). А кто у кого украл куртку или порцию белкового концентрата — никому неинтересно.

Девятый Марс — древняя пересылка, о ней Марат слышал еще в детстве. Провинциальная планета у черта на рогах. Открыта в эпоху первого расселения, задолго до биореволюции. Описана в Каталоге Дальней Родни. Мертвая пустыня, на экваторе — пояс голубых песков, и в тех песках — пересыльная тюрьма, где нет ни заборов, ни систем слежения, ни зданий — вообще никакой инфраструктуры, а просто пробито в толще песка и камня десяток скважин, и вокруг воды бедуют и маются сто сорок пять тысяч негодяев из пяти десятков обитаемых миров. Бежать некуда, потому что дышать нечем.

Ночью — минус сорок градусов, днем — плюс сорок. Это летом, зимой — наоборот. Правда, Марат не собирался сидеть здесь до зимы.

Каждые три часа кислородная пайка, пропустишь пайку — ослабнешь, пропустишь две пайки — можешь и умереть, если слабак. Отбирать кислородную пайку — западло, а остальное можно и украсть, и силой отнять, и в кости выиграть, и в карты. Или проиграть.

Жильца привезли отдельным этапом. Такое Марат видел впервые. Около тысячи самых любопытных злодеев вылезли из своих песчаных нор и побежали смотреть на легендарного преступника. Но Марат не побежал.

Говорили, что Жилец убил двести человек на четырнадцати планетах. Говорили, что он приговорен к смерти там, где смертный приговор давно отменен. И еще — что он нашел Кабель. Однако Марат сидел на Девятом Марсе уже три месяца и давно понял, что нельзя верить арестантским байкам. Уголовники — особая раса: они циничны и грубы, но в такой же степени наивны, доверчивы и мнительны, они обожают россказни о колдовстве и магии, легенды о Дальней Родне и прочие долгоиграющие сплетни. Они верят в гениальных аферистов и величайших грабителей — это помогает им жить. Встречаешь двухметрового, бесстрашного, несгибаемого, шрамами покрытого — а он, как школьник, верит в ограбление офиса Федеральной финансовой системы. Или в то, что можно найти Кабель. Смешные люди. Идолопоклонники.

В общем, Марат не пошел смотреть на знаменитого убийцу. Благоразумно решил подремать — час был ранний, самый благодатный, плюс двадцать — самое время расслабиться.

Но к вечеру того же дня вся пересылка бурлила.

Сначала — это было в полдень, как раз после того, как сбросили третью пайку, — в отдалении возник неясный шум: сначала один закричал, потом другой хрипло выругался на смеси нескольких языков, третий ахнул; гомон стал гуще, громче — Марату стало интересно, и он вылез из берлоги. На Девятом Марсе каждый имеет собственную берлогу, яму; самую опасную жару лучше всего пережидать, зарывшись в песок, он здесь особенный, низкая теплопроводность, чем глубже — тем прохладнее или, наоборот, теплее, зависит от времени суток. Сто сорок пять тысяч преступников ковыряются в лиловом прахе. Весьма поучительное зрелище.

Марат размотал с головы тряпку, отряхнул грязь и пошел туда, где собиралась толпа. Фиолетовое солнце падало за синие горы. С севера приближалась бесформенная тень — летел киборг-надзиратель. Толпа уплотнялась, по краям — любопытные, ближе к центру — злые и возбужденные, пришлось работать локтями, потом выставить плечо и протискиваться боком. Вдруг над головами — черными и белыми, лохматыми и бритыми --">