Юрий Николаевич Бурносов - Дневник Ульвургына

младенцу шаман нарекает имя, но штоб в той семье было ново».

Хо! Умная голова у брата Выквына, его Арман-Абрам-нууча в нывырсете учил. Брат Выквын большой человек, мынысрат-ыкынмыст. А от шамана много пользы, его правда.

У нас шамана на илире совсем нету. Беда. Ну как что потеряется или женщина родами мучаться будет? Однако буду много думать, с людьми говорить, чтобы нууча шамана нашел. А то никак не сможем таннытов-коряков победить.

День шестой

Ходил к капытан-нууча, про шамана говорил. Капытан-нууча сказал, не бойся, Ульвургын, я сам шаман, а Арман-Абрам совсем великий шаман, у чукчей таких шаманов совсем нету, и у коряков нету.

Ой-ей, хорошо! Правильно Ульвургын делал, когда в матырос записался. Мяса много, жирное, чай с сахаром, водка и шаман шибко сильный.

Сказали, еще два дня плыть, а потом берег будет, земля коряков будет, станем их воевать.

День седьмой

Блевать совсем перестал, живот привык.

Еще письмо сыммылыт кинул, от другого брата Тылгынто. Брат Тылтынто тоже на илир записался, тоже матырос. Ихний илир звать «Тиркиней», они совсем в другую сторону плывут. Там пролив, а за ним земля Кыымылат, там дыряворотые йыкыргавыльыт живут. Арман-Абрам-нууча говорил, как коряков победим, сразу станем дыряворотых воевать. У дыряворотых свои нууча есть, зовутся мерикан, но Арман-Абрам велел их не бояться, потому что наши нууча сильнее, и илиры наши больше, и мясо у нас жирное, и чай с сахаром, и водки много. У мериканов водки совсем нет. Как только живут люди?

Хо! Шибко радостный брат Тылтынто. Сказал, ждут не дождутся дыряворотых воевать.

День восьмой

Сегодня Ульвургын молодец — пол помыл, сам себя в бане помыл, нууча его шибко хвалил и разрешал нытыбук-дневник в мэйны купрэн, в большую сеть включать.

Ой-ей, что в большой сети есть! Есть одетые, а есть совсем без одежды! Много смотрел, глаза заболели. Никогда такое не видел. Нууча сказал, как таннытов-коряков победим, каждому будет в яранге мэйны купрэн, и голые будут сколько надо, и чай с сахаром.

Как пришел, рассказал своим, что видел. Кэле, собака, не поверил, я ему сказал, что нууча придет, прибьет его. Нууча не пришел, вместо него Кэле, собаку, Ейвелькэй прибил. Ейвелькэй сильный, раньше рыркы, моржа хорошо ловил, теперь стал матырос. Буду с Ейвелькэем дружить.

День девятый

Уже землю видать, скоро станем коряков воевать. Пришел капытан-нууча, велел всем ружья раздать. Мне тоже ружье дали. Короткое, ручка снизу прямая для руки, а впереди еще кривая, а в ней пули. Капытан-нууча велел хорошо стрелять. Хо! Ульвургын всегда хорошо стрелял, его дедушка Чунанчар учил, типутат.

Капытан-нууча еще говорил, что нам Арман-Абрам передал. Передал, что танныты-коряки яранги делают в три шеста, а не в четыре, как надобно. Ой-ей, не беда! Всех коряков побьем, яранги переделаем.

Еще капытан-нууча нас поделил. Одни, сказал, станут илир стеречь, другие в малые лодки сядут и поплывут коряков разведать. Я в другие попал. Потом долго смеялись. Капытан-нууча велел нам морды грязью помазать, чтоб не видно. Одни, что илир стерегут, стали нас звать анкальыт, писаные рожи. Смешно.

Старший у нас Ейвелькэй. Однако все, кончаю нытыбук-дневник писать; идти надо.

День десятый

Страшно в земле таннытов. Матырос Каканка глупый, пошел грибы искать, совсем пропал. Кричали-кричали — нету Каканки. Ейвелькэй-старший сказал никому без спросу не уходить, не то танныты утащат, как Каканку.

Консервы ели. Вкусные, мясо жирное. Водку пили. Мало-мало пили, чтобы спать не хотелось и глаз был зоркий. Потом пели, тихо-тихо, чтоб танныты не слышали. Потом ружье чистил.

Все, спать пора.

День одиннадцатый

У Ейвелькэя-старшего листок-кырты есть, на нем вся земля таннытов нарисована. Сказали, сам умный Арман-Абрам-нууча рисовал, он далеко видит, всегда знает, что танныты-коряки удумали и где их яранги. Ейвелькэй кырты смотрел, говорит, совсем скоро воевать будем.

Уже спать хотел, нытыбук-дневник выключал, а тут Каканка пришел. Голодный, мокрый, ружье потерял. Говорит, кайкайнына, медвежонка видал, поймать хотел, да сам в яму и упал. Смеялись. Ейвелькэй потом Каканку мало-мало прибил однако. Каканка плакал. Глупый. Молодой потому что.

День двенадцатый

Шибко устал, а много слов писать в нытыбук-дневник буду.

Сегодня таннытов убивали. Ейвелькэй-старший троих убил, я одного, и Выквын двоих. Один маленький --">