Евгений Владимирович Щепетнов (Иван Казаков) - Цикл романов "Бандит"-Пётр Синельников. Компиляция. Книги 1-6

скорее всего в каком-то помещении. Из отверстия надо мной просачивается слабый, похоже что лунный свет, и мои глаза, начинающие привыкать к этому свету, стали различать то, что находится вокруг меня. Едва-едва различать, но все-таки достаточно уверенно, чтобы понять — я в каком-то полуразрушенном здании, перекосившимся, заваленным мусором состоящим из камней, гнилых досок и костей. Подо мной подстилка из тряпья, от которого несет мочой, потом, и…непонятно чем еще. Чем-то сладковатым, отвратительным, нездоровым. Таким, от чего хочется стошнить, и что следует отбросить от себя и больше никогда его не касаться.

Вскакиваю на ноги, и с неудовольствием отмечаю, что двигаюсь я неуверенно, так, будто мышцы мои слабы, и вообще — я голодал месяца полтора. И тут же ругаю себя за глупые мысли — как я вообще могу двигаться с перебитыми ногами, со сломанным позвоночником? Как я могу стоять на этих самых ногах?! Но ведь стою же!

Голова совершенно не соображает. А еще эта вонь! Пахнуло падалью, да так, что меня чуть не вывернуло. Нет, надо отсюда выбираться! Осматриваюсь, вижу что-то похожее на дверной проем — перекосившийся, как и все здание, держащееся на честном слове, полузасыпанный щебенкой, но…все-таки выход. Ползу по смеси песка, обломков камней и досок, стараясь на зацепить стену ветхого здания — вдруг ему не хватает только маленького толчка чтобы завалиться?

Вываливаюсь наружу и на четвереньках сползаю к подножию кучи щебня. Есть! Я на воле! Вздыхаю (запыхался, будто три километра спринтерским бегом пробежал!), сажусь, верчу головой, глядя по сторонам. И тут же сердце мое екает, глаза выпучиваются, и с минуту я не могу дышать, пораженный, потрясенный увиденным.

Море. Внизу, под небольшим склоном — море. Тихо, с едва слышным шелестом накатывающееся на берег прозрачными волнами. На море — две дорожки от двух лун — одна небольшая, желтая луна, такая же по размеру, как и моя, родная. Вторая — красная, будто раскаленная дверца буржуйки. И крупная — крупнее обычной луны раза в два с половиной. Свет от лун такой, как если бы кто-то включил слабенький фонарь, освещающий окрестности зыбким, но вполне себе достаточным для нормального обозрения светом. Не сказал бы, чтобы можно было различить мелкие подробности предметов вокруг меня, но в общем и целом все мне видно, и о полной ночной тьме разговора идти не может.

Трясу головой, будто пытаясь отделаться от зрелища перед глазами, и тут же в голове вдруг всплывает: «Желтая луна — Касана, Красная луна — Каисса». Хмыкаю, и пытаюсь сообразить — откуда это все всплыло?! Что это все за чушь? Глюки?!

Надо успокоиться, и попробовать размышлять логически. Итак: я только что был в бою, в котором выжить не мог. Я покончил с собой, подорвав себя гранатами. Потом вдруг очнулся в неком мире, где имеются две луны. И скорее всего — это не глюки, потому что я чувствую! Вижу! Обоняю! В конце концов — у меня чешется тело, и…

Я с отвращением чувствую, как по шее у меня кто-то ползет. Хватаюсь пальцами за это место, ловлю какую-то мелкую тварь и давя ее, содрогаюсь от отвращения! Вши! У меня похоже что — вши! Тьфу…твою же мать! В глюках точно вшей не бывает. В глюках — человек летает, или наоборот куда-то падает, но никак не ловит вшей!

Подхватываюсь с земли, и быстрым шагом схожу, можно сказать сбегаю с обрывчика прямо на песчаный пляж. Тут же срываю с себя одежонку, попутно разглядывая — что же на мне надето, а потом бросаюсь в прибрежную воду. Теплую, будто парное молоко. Свет двух лун позволяет разглядеть мои конечности, и все, до чего дотягивается мой взгляд. И то, что я вижу, меня совершенно не радует. Всю свою сознательную жизнь я был подтянутым, жилистым, мускулистым, как бодибилдер, готовящийся к соревнованиям — в юности занимался на турнике, потом в спортзале, хотя сильно не закачивался, так как излишне надутая мускулатура снижает скорость движений, а потом, в армии, и в дальнейшем в ЧВК — точно не ожиреешь. Нагрузка — и спортсменам не снилось. Я же разведчик, волк, а волка как известно ноги кормят. Потому толстяком никогда не был. Но тут…худые, как после голодовки ноги, худые руки, впалый живот без грамма жира. И самое главное — это НЕ МОИ ноги, это НЕ МОЙ живот! И все остальное не мое! Белая кожа, даже излишне белая — ни загара, не смуглости, присущей большинству людей. Ощущение — это кожа какого-то альбиноса, а не обычного человека. А еще — нет следов ранений, которых на мне было как на --">