Nikki Y - Сити оф Виллайнс

архаровцы уже в край
охренели, — Алекс постарался сделать интонацию как можно безразличней. — Боюсь, не дошли
бы до тебя: мне уже который раз на выходе не отдают мои патроны.
Монах побраговел, но сдержался. Он выдавал патроны лично и спрашивал их строже, чем в
советской милиции. Неучтенка означала спекуляцию, которую он не контролировал, а
распределять блага — это только его привилегия. Он выдавал их так бережно, чтобы его «псы»
всегда были слегка голодными. Попытка иметь собственные ресурсы очень жестоко пресекалась.
Монах отдавал еды, воды, одежды, жизненного пространства ровно столько, сколько считал
необходимым — то есть по минимуму. Недовольных и несогласных карали смертью без особых
разбирательств. Такая строгость компенсировалась тем, что он применял такую аскезу и к себе, за

что и получил прозвище «Монах» (хотя многие думали, что его так называют за плащ-палатку с
капюшоном, которую он носил практически круглогодично). Некоторые связывали его прозвище с
тем, что последние несколько лет до Катастрофы он прослужил иереем в Михайловской* церкви.
Впрочем, это никак не помешало ему сначала организовать и возглавить самооборону из
прихожан, а потом, по мере того, как вирус и катастрофа выкашивали самых слабых, сколотить
военизированное поселение монастырского типа.
Правда, реальная жизнь в Михайловском не имела ничего общего с духовным христианским
укладом. Поселение на территории бывших складов имело свою кухню, небольшой
импровизированный госпиталь, школу, казарму и даже бордель. Женщин он брал себе в
поселение только сильных, молодых и здоровых. Все они проходили через роль его наложниц, а
потом, когда надоедали ему, переходили в бордель. Но никто из мужского населения не имел
права прикасаться к женщинам без его разрешения, потому что эту привилегию — ночь с
женщиной — нужно было заслужить. Для многих это оставалось недосягаемой роскошью: они
были готовы практически на любые жертвы, ведомые самым древним и опасным инстинктом
Homodeus, лишь бы получить это право — обладать женщиной. И несмотря на всю
парадоксальность, положение женщины в борделе у Монаха было намного выше, чем положение
любого из мужчин в иерархии Михайловки. Была известна старая байка про посла и его водителя:
«У шведского посла был водитель-индиец, и девять лет тот возил посла. Иногда посол
принимался завтракать сэндвичами и предлагал их своему водителю. Тот очень вежливо
отказывался. И наконец, на десятом году службы, когда посол опять пригласил его, смиренно
объяснил: он брамин и не может сидеть с послом за одним столом, так как посол принадлежит к
низшей касте…».
Подобный статус был и у женщин в борделе Монаха. Имея фактическую неприкосновенность в
повседневной жизни, они были возведены в ранг богинь, почти физического воплощения почти
недоступной благодати. Будучи наложницами абсолютно подневольными в выборе партнеров,
они были сродни эманациям архангелов в этом маленьком мирке, подчиняясь воле Монаха и
возводя его тем самым в ранг Архонта, а может, даже и Демиурга. Ведь это именно он создал этот
мир, установил правила и очень просто объяснил: добро — это Он и его воля, зло — все, что
направлено против Него и его воли. Они искренне считали, что, подчиняясь его выбору и отдавая
свое тело, тепло, страсть и нежность посторонним, в общем-то, мужчинам, они творят благо и
выполняют серьезную миссию. Они не могли исполнить возложенную на них эволюцией великую
цель — деторождение: вирус делал всех выживших мужчин и женщин бесплодными, всех,
обладающих антителами, без исключения.
Женщины, как и мужчины, занимались хозяйством, заготовкой запасов, помогали в госпитале.
Они изучали военное дело и обращение с оружием, но главное бремя по охране и обороне несли
мужчины. Женщины могли присоединиться только в том случае, если возникала реальная угроза
нападения и захвата «монастыря» Монаха. За порядком в борделе, очень сложной системой
взаимоотношений, соблюдением правил и табу следила 30-летняя бывшая фаворитка Монаха,
Лилит. Она следила и за тем, чтобы между женщинами и рядовыми представителями мужского
пола не возникало взаимных привязанностей и пар. Мужчина и женщина легко — намного легче,
чем прежде — сходились и расходились. Посетитель борделя все равно платил за свою награду
местной валютой — бордель требовал --">