Евгений Юрьевич Шкиль - Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ) (полная версия)

Темер-старший. Прадед Олег говорил, что его в свое время боевым искусствам обучал старший предок Алексей, один из друзей папы Жени. Сам старик был слишком слаб для того, чтобы лично принимать участие в спаррингах с Юлом и Темеркой, но объяснял он хорошо и изматывал ребят до седьмого пота.

  - Селяне полагают, - говорил старик, наблюдая, как юнцы охаживают друг друга гладиусами, обмотанными тряпьем, - что они скрылись от Внешнего мира, что кроме волков и саранчи больше нет никаких опасностей для жизни Забытой деревни. Они хорошо работают, но не умеют сражаться. Однажды Внешний мир вспомнит о Забытой деревне, и тогда все изменится. Тогда-то ваше искусство и ваши знания могут пригодиться селянам. Быть может, именно вы спасете глупых соплеменников...

  Но, видимо, в спасении "глупые соплеменники" не нуждались. Прадед Олег умер, а староста Имэн, Юл был в этом уверен, захочет разобрать двухэтажный дом на ценные кирпичи, а Архив Памяти и вовсе уничтожить. И люди его поддержат. Обязательно поддержат. Они слишком боятся тьмы Внешнего мира, они спрятались средь степей и балок, они ничего не хотят знать о том, что выходит за пределы выживания здесь и сейчас...

  Староста Имэн закончил молитву Божьей Четверице и кинул факел на промасленные дрова. Толпа, окружившая занимающийся костер, зарыдала жутким многоголосием. Маленькая женщина с седыми космами, стоявшая рядом с Юлом, вырвав из головы длинную прядь, протяжно взвыла, опустившись на колени. В ее глазах читался беспредельный ужас.

  На Юла стенания седовласой тети Ягиры, внучки деда Олега, не произвели никакого впечатления. Вытерев мокрые щеки, парень в последний раз взглянул на мертвого старика, тонущего в едком дыме и ярко-желтом пламени и, развернувшись, пошел прочь. Он спускался к ручью. К дому, который стал для него родным. Чувство обреченности заставило его успокоиться и приготовиться к самому худшему. Завтра утром, в крайнем случае, днем, староста Имэн придет огласить решение Совета деревни об уничтожении Архива Памяти - последнего напоминания о Тьме Внешнего мира. И ничего поменять нельзя. НИЧЕГО!

  Это конец.

  Пролог долгого странствия

  Еще не конец

  В доме было душно, но Юл, заперев дверь на толстый стальной засов, оставил форточки закрытыми, не хотел впускать мошкару. Окна здесь были как в древности: двухстворчатые, прямоугольные, с деревянными рамами. В землянках Забытой деревни в стенной проем размером с человеческую голову вставлялось толстое стекло и замазывалось глиной. Получалось убого и бесформенно. Даже в солнечный день внутри помещения было темно и неуютно. А какие там стояли запахи! Странно, раньше Юл не чувствовал дискомфорта, заходя в гости к отцу с матерью или посещая соседей по делам, а теперь он с ужасом представлял, как завтра староста Имэн выгонит его обратно к родителям, или еще хуже заставит вместе с остальными мужчинами разбирать по кирпичику дом, или даже бросать в костер книги. Ведь селяне так боятся предков, которые пришли из гиблых мест, под названием "города"...

  Через год-другой наступит пора женитьбы, Юлу и его юной жене всей деревней построят землянку. Раньше парень мечтал о том, с кем из ровесниц он разделит постель и жизнь: со светловолосой Акой или чернявой Карой, или, может, если повезет, с умопомрачительной красавицей Силией, праправнучкой первопредка Алексея, того самого, кто научил прадеда Олега боевым искусствам. Но теперь мысль о существовании в душных, дремучих норах с кем бы то ни было вызывала непередаваемое отвращение.

  Юл тяжело вздохнул, вспомнив фразу из недавно прочитанного сборника афоризмов: "Бытие определяет сознание".

  "Так и есть, - подумал парень, - если бы меня не выбрал прадед, я был бы счастлив, живя среди селян. И зачем только последний из предков впихивал в меня столько ненужных знаний?"

  До ушей Юла донесся протяжный женский вой. Кто-то, боясь навлечь беду на деревню, слишком усердствовал в оплакивании первопредка. Парень не хотел слышать бессмысленные вопли, и потому взял со стола масляную лампу и, открыв люк, спустился по алюминиевой лестнице в подвал.

  - А ведь они даже не знают, что такое алюминий, - пробормотал с досадой Юл, освещая себе путь между восьмиярусных стеллажей с пластиковыми книгами, выставленными в два ряда. - Кузнец, может, что-то еще и слышал, а остальным вообще все равно. Ну, Темерка еще знает, потому что со мной учился...

--">