Михаил Таран - Катарсис

изъянов… Практически… Но все же кое что пошло не так. С этого момента и начинается моя история.

Глава 1 «Зерна великого зла»

Эдем. Сады наслаждений

До начала времен

Роса, скопившаяся на мохнатых листьях папоротника, поблескивала встречая первые солнечные лучи. Проснувшееся светило медленно, словно нехотя, выползало из-за линии горизонта, что бы согреть новый мир своим теплом. Свежий, летний ветерок окутывал собой, окружая невесомым одеялом блаженства. Где-то вдалеке заголосили первые птицы, их трели ласкали слух, лучше любой музыки. Это прекрасное место, созданное с любовью и заботой казалось идеальным. Наблюдать за новым миром было приятно, чарующее зрелище вызывающее невообразимую гордость.

Они стояли на вершине высокого холма усыпанного всевозможными травами и цветами, с которого открывался великолепный вид на все сады Эдема. Два гиганта с огромными крыльями за спиной и еле заметным мерцающим свечением над головами, прислонившись плечом к плечу вглядывались в прекрасные гущи садов. Один из них был несколько выше, обладал длинными, вьющимися, черными волосами падающими на самые плечи и столь же черными перьями на крыльях. Грубое, словно высеченное из камня, лицо казалось несколько надменным, а на губах застыла ненавязчивая улыбка. Неподвижная, монументальная фигура завораживала совершенством. Черный метал кирасы, непробиваемым панцирем закрывал его грудь. Инкрустированную платиной броню, покрывали странные, замысловатые символы. Наплечники и наручни, надежно защищали его исполинские руки.

До самой земли, спускалась красная набедренная повязка, прикрывая ноги гиганта. Весть его образ кричал о воинственности нрава, словно прячущаяся под маской спокойствия враждебность, вот-вот явит себя новорожденному миру.

Второй же был несколько меньше ростом, белокур. Его крылья, белые как снег, а одеяние простое и не примечательное. Серая туника с множеством складок так же спускалась до самой земли закрывая ноги. Казалось, что белокурый гигант несколько огорчен и чем то озадачен. Сжимая древко старого пастушьего посоха он вглядывался в даль, наблюдая как потоки ветра колышут пышные кроны прекрасных деревьев. Мысли роились в его голове, не давая покоя. Но вскоре, длинную цепь размышлений разорвал громкий голос его спутника: — Она прекрасна… Я и подумать не мог, что нам удастся создать ее столь совершенной…

И без того не веселое лицо белокурого гиганта приняло еще более трагическое выражение.

— Самаэль, я не думаю, что Отец разделяет твои суждения и взгляды касательно этой женщины. Все то, что в ней так сильно прельщает тебя, столь же сильно отталкивает Его… Он обеспокоен ей. Своенравие и гордыня, самолюбие и самолюбование, склочность и агрессия, это конечно не полный провал, но и далеко не триумф…

Белокурый гигант неспешно перевел свой взгляд с цветущих садов на стоящего рядом Самаэля.

— Да, брат Гавриил. Это все так. Но как же она красива, умна, как же много в ней потенциала… Возможно все то, что ты перечислил это плюсы, а не минусами.

— Это лишнее… Лилит сейчас прогуливается возле древа познания. Поговори с ней… Может быть, ты сможешь на нее повлиять.

Белокурый гигант указал посохом на одно их небольших озер, расположившихся внизу, чуть поодаль от подножия холма. Гавриил не хотел обсуждать достоинства и недостатки перворожденной, так как знал, что его брат будет настаивать на своем и переведет беседу в спор. А ссориться с Херувимом, не самая хорошая идея.

— Они снова повздорили?

Непринужденно спросил Самаэль встречая своим взглядом рассвет. Восходящее солнце заливало алой краской линию горизонта.

— Да, в очередной раз. С грустью в голосе ответил Гавриил.

— Я поговорю с ней.

Самаэль лениво развернулся и сделал несколько шагов по холму, после чего растворился в воздухе как туман. Гавриил остался один, любуясь прекрасным миром недавно созданным его Отцом. Теперь он снова мог погрузиться в мучительные раздумья. Порывы теплого ветра и запах цветущих трав успокаивали его. Но все же странное чувство надвигающейся угрозы не давало ему покоя.

* * *

Лилит коротала время сидя на берегу небольшого озерца неподалеку от древа познания. Она плела венок из диковинных цветов произрастающих там. Лицо ее было грустным, опечаленным, но до безумия прекрасным. Идеальные утонченные черты, --">