Рене Маори - Рождественский гном

их в тележку и увез. По описанию, это была деревянная садовая тележка на трех колесах. «Которые так громыхали по полу, господин, так громыхали». Конечно же я начал возмущаться нерадивости работников. Грозил, что уйду в другой банк, раз здесь отдают чужие деньги каждому первому встречному вору. И требовал возмещения. Ну а вы как бы поступили?

— Я не богат, и по этой причине устроил был грандиозный скандал. Нам, живущим на зарплату такой удар трудно перенести.

— Ох, с какой укоризной вы это мне говорите. А я — да, не оказался из-за этой кражи на краю финансовой пропасти, но, конечно, был возмущен. Кроме того, меня грызло любопытство. Я даже подумал, что, может, и вправду, сам навестил банк утром и потом об этом забыл. Понимаете, такая возможность существовала, как существует у каждого, кто ведет…эээ… беспорядочный образ жизни. Тем более, что подпись на документе о получении денег, был точь-в-точь, как моя. Тем не менее, я продолжал кричать о грабеже и собрал вокруг всех сотрудников отделения банка.

Тогда-то мне и предложили посмотреть запись на камере слежения. Как думаете, кого я там увидел, идущего к выходу с садовой тележкой?

— Себя?

— Никого. Тележка сама двигалась по каменному полу и обе ее ручки, повисшие в воздухе, не держали ничьи руки. Мы снова прокрутили запись. Я увидел, как двое мужчин в униформе выносят мешки с монетами, увидел, как милая дама-банкир, говорит с кем-то и протягивает бумагу для подписи, и даже увидел, как на этой бумаге подпись возникает словно сама собой, как в анимационном кино. Но не увидел того, кого следовало бы обвинить в краже. Мешки сами собой попрыгали в тележку, и она поехала к выходу.

— Что-то мне слабо верится во все это. Скажите, вы точно в тот день были… не злоупотребили… Словом, были адекватны?

— Этого, конечно, утверждать не могу. Выкупив торт, я поехал домой, где уже ждали друзья. С этого места помню хорошо. Но совершенно не помню, как покидал банк, и что говорили мне сотрудники. А это важно? Неужели я вам совсем-совсем не помог?

— История необыкновенная, но у нее нет конца. Она не завершена и вряд ли я смогу ею воспользоваться для завтрашнего эфира. Конечно, я бы мог сам придумать конец и вывести мораль, как принято. Но, я не чувствую себя вправе продолжить чужую историю.

— Вы правы, конца нет. Но она до сих пор и не закончена. На другое утро я обнаружил висящий над камином полосатый чулок рождественского гнома, а в нем монетку в десять крон. И до сих пор, каждый год, где бы я ни встречал Рождество, наутро всегда нахожу такой подарок. И знаете, я с тех самых пор изменил свою жизнь с точностью до наоборот. Доучился, принимаю активное участие в благотворительных акциях и не бросаю деньги на ветер лишь ради собственного удовольствия. Официант! Еще пару «эспрессо»!

— С каких пор рождественские гномы пьют только кофе? Юльтомте, пива не желаешь?

— Не желаю, тонтту. Ночь длинная, а столько еще нужно сделать. Господин журналист, куда же вы?

--">