Анатолий Анатольевич Махавкин - Последняя битва

его глаза яростно сверкнули. — Десять лет я слышу одно и то же: полчища Сатаны почти разгромлены и скоро победители отправятся на небеса. И что?

— И что? — Егор опустил взгляд, не в силах сдерживать яростный взор собеседника. — Лично я за десять лет уничтожил несколько сот грешников. Значит, скоро — победа.

— Ни хрена это не значит, — хмыкнул покойник и почесал большой белый шрам, пересекающий лицо. — Если ты не прикидываешься и реально так думаешь, значит наш разговор — бесполезный трёп с идиотом. Но поскольку ты только прикидываешься дураком, то точно знаешь, что убитые грешники оживают после каждого боя, как и мы с тобой. Впрочем, ты то ещё жив. Пока. Кроме того, о какой победе может идти речь, если за всю войну мы не продвинулись и на сантиметр? Тебе этот окоп ещё не стал родным?

— Ну, а вот тут совсем просто, — с явным облегчением сказал Егор. Разговор свернул на ту тему, где он чувствовал себя более-менее уверенно. — Мы должны сражаться именно здесь, потому как это — место финальной битвы сил добра и зла. Именно здесь армия Бога уничтожит полчища Сатаны и прогонит их в геенну огненную.

— По писаному чешешь, — покачал головой Сергей и кивнул на чёрную книжицу в руках товарища. — Сразу видно: курс молодого бойца изучил от корки до корки.

— Нехорошо так говорить про священную книгу, — с укоризной произнёс Егор и озабоченно посмотрел по сторонам: не слышит ли кто. — Сам же знаешь, что бывает с теми, кто болтает лишнее.

— А ты донеси, — ядовито посоветовал Сергей и шрам на его лице задёргался, точно большой белый червяк. — Это ведь поощряется. Миску баланды получишь.

— Как ты можешь, — Егор пожал плечами и растерянно улыбнулся. — Я же не такой…

— Не такой, как кто? — Сергей наклонился к товарищу и бледное лицо перекосилось. — Не такой, как верный слуга Божий? Значит тебе место на столе наказаний. Помнишь того священника, который отрёкся от своей веры и кричал, что мы все — в руках Сатаны? Помнишь, что с ним сделали? Расчленение с последующим распятием. Он ещё до сих пор жив, ведь никто не имеет права сдохнуть, пока продолжается эта сраная война! Так кто ты? Если верный слуга Господень, так иди и стукани на меня, как последняя сука, а если нет…

Егор молчал, явно не зная, что ответить. Его лицо пошло разноцветными пятнами, а пальцы сжимали «Откровение», словно пытались выдавить из книги некую абсолютную истину. Сергей посмотрел на приятеля и рассмеялся. Потом привалился к стене окопа и задумчиво произнёс:

— Всё как-то неправильно. Дело даже не в том, что проклятая война затянулась до безобразия и не видно, чтобы она близилась к завершению. Насколько я понимаю, мы должны сражаться с адскими полчищами — чертями, демонами и духами, а вместо этого убиваем таких же людей.

— Грешников, — уточнил Егор, ёрзая в луже мутной воды. — А они тоже принадлежат к армии ада.

— А ты их видел? — устало поинтересовался Сергей и прикрыл глаза. — Я имею в виду, не через прицел винтовки, а вот так, вблизи?

— Видел.

— Ну и что? Как выглядят эти отродья Сатаны? Клыки во рту, свет из глаз и когти на пальцах?

— Да нет, — рассмеялся Егор и спрятал «Откровение» в карман. Причём проделал это так спешно, точно книжица жгла ему руки. — Обычные люди, такие же как ты и я. Никаких рогов и копыт.

— Вот именно, — Сергей кивнул и тяжело вздохнул, — обычные люди. Вот и скажи после этого, чем отличается грешник, воюющий на стороне дьявола и праведник воинства Господня?

Егор задумался и мало-помалу улыбка на его лице сменилась гримасой недоумения. На некоторое время в окопе воцарилось молчание. Слышались только вопли распятых. Обычно распятию подвергались враги, попавшие в плен. Держать их взаперти никто не собрался, а убить, понятное дело, не получалось, так что оставалась лишь казнь, растянутая во времени. Кого распинали, а кого — рубили на части, которые держали в разных местах, чтобы тело не срасталось. Недавно ангелы изобрели новый вид наказания: вечное утопление. Человека погружали в воду, чтобы он вечность мучился от удушья.

Особенно страдали попавшие в плен священники. Перед тем, как распять ренегата, его прогоняли через цепочку постепенно ужесточающихся пыток. Впрочем, поговаривали, что священники, угодившие в плен к врагу, страдали не меньше.

Сергей вспомнил, как последнего пойманного попика долго и чувством насиловали, а после воткнули в глаз распятие, которое тот почему-то --">