Антон Моисеевич Фарб - Глиф

жутко скрипящей выгнутой ручкой. Потом из недр буфета извлекалась турочка, привезенная то ли из Иордании, то ли из Египта, и начинался сам процесс, к которому Никусю допускали только в качестве зрителя. Кофе, как и плов или шашлык, по убеждению деда, женских рук не терпел…

Но, выйдя на пенсию, заслуженный фотокорреспондент, фотохудожник, фоторепортер, фотомастер, фото-все-что-угодно Загорский, по всей видимости, а) стал гораздо лучше зарабатывать, и б) слегка обленился.

К такому выводу Ника пришла, узрев на кухне вместо привычной турочки и мельницы сияющий хромом и никелем агрегат фирмы «Иннова». Нет, не скромную домашнюю кофеварку, и даже не офисную эспрессо-машину, а именно промышленный агрегат мощностью в двадцать атмосфер, рассчитанный на сотню-другую чашек в день.

— Однако, — буркнула Ника себе под нос.

Кофе нашелся на обычном месте. После включения агрегат задумчиво замигал лампочками, а Ника тем временем отворила холодильник. Еда, в понимании деда, подразумевала три сорта сухой колбасы, кусок твердого сыра с дырками такого размера, будто его расстреливали картечью, чуть подсохший лаваш, десятка полтора яиц, упаковку фарша, уже нарезанные и замаринованные медальоны из телятины в картонных коробках, полкило шампиньонов, всякую разную зелень и — важный штрих — банку любимого внучкой сливового варенья.

С такими запасами Ника могла бы продержаться тут недели две. Впрочем, она искренне надеялась, что так надолго отлучка деда не затянется.

Он позвонил позавчера; не тратя драгоценного времени на обмен пустыми любезностями, сказал, что уезжает на пару дней из Житомира, и, раз уж его драгоценная, любимая, единственная внучка с шилом в попе в данный момент находится в Киеве, то почему бы ей не пожить немного в родной провинции, где она не была хрен знает сколько лет? А заодно Пирата покормишь…

Для Ники это был повод сделать то, что она давно уже хотела, но все время откладывала. День ушел на сборы и перенос всех текущих дел на неопределенный срок; и, судя по свежести зелени в холодильнике, дед уехал самое позднее вчера днем. Они с Никой разминулись на пару часов.

Монстроподобный агрегат неожиданно зарычал, пшикнул паром и выдал Нике порцию двойного эспрессо. Пригубив кофе, Ника вытащила из холодильника упаковку фарша (который оказался собачьим кормом), и отправилась умываться, одеваться и знакомиться с Пиратом.

3

А девка в квартире у Львовича зачетная, оценил Ромчик. Худая, жилистая, но с сиськами, торчащими под футболкой, и длинными стройными ножками. И взлохмаченные черные волосы стрижены не очень коротко, а — средне; вроде бы это называется «каре», Ромке такое нравилось. В общем, девчонка явно была из тех, которые и в лоб могут дать при необходимости, и затрахать тебя до смерти… Трахаться Ромчик в свои шестнадцать еще не пробовал, но был очень подкован теоретически и часто, чтобы не сказать — постоянно, об этом думал.

Занимаясь фотографией у Аркадия Львовича, Ромчик время от времени сталкивался на квартире-студии Загорского с барышнями различных степеней приближения к так называемой «модельной внешности»: от анорексичных малолеток до бальзаковских дам. Подобные встречи открывали Роме новые горизонты хобби и давали богатую пищу для богатой фантазии. Сегодняшней незнакомке Ромчик с порога готов был предложить если не руку и сердце, то уж фотосессию в стиле «ню»… если бы не взгляд ее серых глаз.

Девчонка смотрела на Рому так, как, в его представлении, смотрят снайперы. С внимательным равнодушием. Бр-р-р!..

Выйдя из подъезда, Рома наглухо застегнул косуху и поверх обмотался шарфом. Ветер ранним весенним утром дул зимний, холодный и злой.

На трамвае Ромка доехал до площади, там пересел на троллейбус, идущий на Корбутовку. В салоне было почти пусто в такую рань, и Ромка, чтобы не пугать пенсионеров неформальным прикидом, уселся на заднее сиденье и воткнул наушники. Главное — не прозевать, где выходить.

Клеврет ждал его прямо на остановке у ремзавода, синий от холода и с сигаретой в зубах. Вообще-то, Клеврета звали Женька, но об этом мало кто знал; после какой-то большой игры прозвище Клеврет прилипла к нему раз и навсегда.

— Ну че ты так долго? — возмутился он, пряча руки в карманах потрепанной и не по размеру большой курточки родом из секонд-хенда. — Я тут задубел уже весь.

— Куда идти знаешь? — спросил Рома.

— Туда, за --">