Артур Ллевелин Мейчен - Красная рука

убогом месте.

— Более таинственном — будет точнее, — поправил его Дайсон. — Предупреждаю, Филиппс, мы еще не у цели.

Перейдя оживленное шоссе, идущее с запада на восток, друзья углубились в каменный лабиринт; эта часть города не носила сколько-нибудь отчетливого облика: за вполне приличным домом с большим садом следовал запущенный сквер, потом шли фабрики, окруженные высокими, глухими заборами, тупики и темные закоулки; освещение было тусклым, а его источники редкими; тишина же стояла гробовая.

Наконец, когда они шли по унылой улице вдоль стоявших напротив друг друга трехэтажных домов, Дайсон обратил внимание на отходивший от нее темный и мрачный переулок.

— Вот то, что надо, — заявил он. — Многообещающее местечко.

На углу горел фонарь, другой слабо светился в конце переулка. По всему было видно, что днем под первым фонарем работал уличный художник: на камнях остались разноцветные пятна от красок, у стены лежала горка из отломленных кусочков мела.

— Похоже, люди здесь иногда ходят, — сказал Дайсон, указывая на следы трудов уличного художника. — А я уж думал, что такое невозможно. Пойдем-ка сюда, разведаем что к чему…

По одну сторону этого, расположенного поодаль от исхоженных троп тихого проулка стоял большой дровяной склад; над его забором смутным силуэтом высились штабеля бревен. За другим, еще более высоким забором, по-видимому, был сад, на это указывали призрачные тени, в которых угадывались деревья, и хорошо различимый в тишине шелест листвы. Вечер был безлунный; облака, набежавшие после заката, сгустились и потемнели, и пространство между двумя тускло светившими фонарями утопало во мраке. Если остановиться и замереть, то после смолкшего отзвука шагов можно было услышать доносившийся издалека гул лондонской жизни. Филиппс собрался с духом, готовясь заявить, что с него хватит, но в этот момент Дайсон громко вскрикнул, заставив спутника позабыть о его намерении.

— Ради всего святого, остановитесь, а то на что-то наступите! Вон там! Смотрите! Прямо у ваших ног!

Филиппс посмотрел вниз и увидел смутные очертания тела, лежавшего поперек тротуара. Дайсон чиркнул спичкой, та на мгновение осветила белую манжету, и тут же все вновь погрузилось во тьму.

— Пьяный, — холодно произнес Филиппс.

— Мертвец, — убежденно сказал Дайсон и стал громко звать на помощь. Вскоре послышались крики и топот бегущих людей.

Первым на место преступления прибежал полицейский.

— Что тут стряслось? — запыхавшись, произнес он. — Что-нибудь не так? — Он явно не замечал лежавшее на тротуаре тело.

— Посмотрите под ноги, — послышался из темноты голос Дайсона. — Вот сюда! Мы с другом проходили здесь три минуты назад — и вот на что наткнулись.

Полицейский направил свет фонарика на темный предмет и воскликнул:

— Да тут убитый! Он весь в крови — в канавку натекла целая лужица. Но, по всему видно, случилось это недавно. А вот и рана. Его пырнули в шею.

Дайсон склонился над лежавшим на тротуаре покойником. То был явно состоятельный джентльмен: об этом говорила одежда хорошего качества и покроя. Аккуратно подстриженные, чуть тронутые сединой виски — должно быть, ему было лет сорок пять, во всяком случае, так было час назад. Из кармана жилета свисали красивые золотые часы. На шее, между подбородком и ухом, зияла нанесенная искусной рукой огромная рана; кровь запеклась по краям, оттеняя мертвенную белизну шеи.

Дайсон с любопытством огляделся; мертвец лежал поперек тротуара — головой к стене. Тонкая струйка крови сбегала по тротуару, стекая в канавку, где, как верно заметил полицейский, собралась уже целая лужица. Тем временем подошли еще двое полицейских. Постепенно на месте преступления собрались люди из окрестных кварталов, и блюстителям порядка с трудом удавалось удерживать толпу любопытных на расстоянии. То тут, то там вспыхивали фонарики полицейских, изучающих место преступления в поисках улик; при очередной вспышке Дайсон заметил на тротуаре какой-то предмет и привлек к нему внимание полицейского, стоявшего ближе.

— Смотрите, Филиппс, — сказал Дайсон, когда полицейский поднял предмет. — Похоже, это по вашей части.

Полицейский держал в руках темный, плоский, расширявшийся к одному концу и похожий на тесло^[1] камень, блеском напоминавший обсидиан.^[2] В длину он был дюймов пять — не больше; грубый неотшлифованный конец можно было использовать как --">