Мстислав Константинович Коган - Капитан

Глава 1 «Да помогут нам боги»

Ледяной ветер бросил в лицо горсть колючих мелких снежинок, заставив поплотнее закутаться в подбитый овечьей шерстью плащ. Лошади нервно всхрапнули. Скрипнули колёса, почти на треть утопающие в снегу и телега встала.

— Эй, что там впереди! Почему стоим! — Вернон, сидевший на козлах телеги рядом со мной, попытался перекричать завывания ветра. Но его порывы относили слова назад, перемешивая их с ледяной крошкой.

— Ведущий застрял, — донёсся с телеги идущей перед нами голос Беррена, — Дальше слишком глубокие заносы, не можем пробиться!

— Что говорят разведчики? — заорал я, пытаясь перебороть стихию, — Нам бы убежище какое найти на время бури. А не то мы все тут к херам передохнем от холода.

— Через полверсты деревня, — последовал краткий ответ.

— Обжитая? — поинтересовался лекарь.

— Хрен его знает. В такой пурге не разглядеть, а близко подойти они не решились. Как бы там ни было, привал будет в ней!

Снова наступила тишина нарушаемая лишь тоскливым завыванием ветра, да всхрапываниями и ржанием замерзающих лошадей. Я обернулся и поглядел внутрь крытой повозки. Там под ворохом одеял пряталась Айлин. Ей холода давались особенно тяжело, так что из своего укрытия она вылезала разве что справить нужду.

— Ох, может на этот раз нам повезёт и деревня попадётся обжитая, — устало протянул Вернон, — Сейчас нам всем не помешал бы тёплый очаг и миска горячей похлебки.

— Сомневаюсь, что нам повезёт, — покачал головой я, — Мы уже прошли две сотни вёрст, и пять деревень, не встретив ни одной живой души.

— Только замёрзшие тела, — мрачно сплюнул лекарь.

Тут Вернон был не совсем откровенен. Не тела. А то, что от них осталось. Большинство трупов были разодраны на куски. Обглоданные лица, выеденные животы, оторванные конечности. Двери вышиблены, мебель перевёрнута и разбита, повсюду следы длинных, острых когтей. По всей округе лютовали какие-то твари, уничтожающие одну деревню за другой. Не оставляя после себя никого живого. Но мы ещё ни разу с ними не встретились.

— Трогай, — пролетела команда по каравану. Вернон хлестнул лошадей поводьями, и мы вновь тронулись в путь.

В дороге прошли уже три недели. Караван двигался довольно медленно — нам приходилось пробиваться сначала через осеннюю слякоть и раскисшие дороги, затем первые холода, снега и вьюги. По счастью за всё время путешествия на нас так никто и не напал. Для групп бандитов и мародёров, шаставших по тракту, мы были слишком уж крупной добычей. Отряд в тридцать до зубов вооруженных и прошедших не одно сражение бойцов они атаковать не решались. Пару раз нам попадались стаи голодных волков. Холода и отсутствие дичи гнали хищников поближе к теплу огня. Поближе к горячей человеческой крови.

Впрочем, хищники нам тоже особых хлопот не доставляли. Напротив, их мясо отлично дополнило довольно скудный походный рацион, а шкуры очень пригодились, когда холод начал пробирать до самых костей.

— Эй, Генри, — крикнул Тур с задней повозки, — Пошевеливайтесь там. Мы не хотим на этом собачьем холоде до вечера проторчать.

С ним ехали ещё Ансельм, Роберт и Бъянка. Девушка так до конца и не оправилась после произошедшего. Стала замкнутой и какой-то отстранённой. Большую часть времени сидела, обняв Трухляша, и смотрела в одну точку. Только здоровяк мог найти с ней общий язык и то у него далеко не всегда получалось.

Роберт напротив, болтал больше обычного. Когда бард узнал, что мы покидаем Деммерворт и вместе с караваном идём к столице, он тут же заявил, что отправляется с нами. По его словам, пусть мы и приносим удачу в той же степени, в какой притягиваем неприятности, по крайней мере ему не было скучно в нашей кампашке. А ещё в столице могут найтись ценители его высокого искусства или те, кому можно будет продать местные байки, сплетни и слухи.

Ансельма я сейчас видел редко. Большую часть времени он лежал в повозке, экономя силы и пытаясь восстановить своё тело. После той схватки с личом, лучник даже ходить не мог, да и похож был скорее на второго такого лича. Высушенный труп, обтянутый кожей, который по какой-то неведомой причине ещё двигался и дышал. Говорить у него сил не было. Да и навряд-ли он вообще понимал, что вообще происходит. По мере того, как дни сменяли друг друга, Ансельму становилось лучше. Но он был всё ещё слишком слаб, чтобы ходить самостоятельно, сидеть верхом или ехать на козлах.

Помимо Бернарда и остатков его --">