Лэрд Лонг - Возвращение воина

Лэрд Лонг
Возвращение воина

В провинции Салл королевства Ронн все как будто шло своим чередом: горшечники делали горшки, плотники плотничали, рисовальщики рисовали и писцы тоже делали все то, что подразумевает название их ремесла. Ибо Салл был домом для здешних мастеров, этого разношерстного сообщества личностей творческих и чудных, которые использовали свои художественные дарования к вящей пользе как души, так и рынка. И трудились при том честно и не без выгоды для себя.

Но под внешней безмятежностью и благостным видом провинции и ее жителей бурлило и вот-вот грозило пролиться через край скрытое недовольство, подогреваемое чудаковатыми и, в сущности, неразвитыми творческими натурами, а также праздностью короля, который оставлял без внимания плохо составленные жалобы, порой проделывавшие к нему путь до двух сотен лиг. Тревожные слухи своенравными потоками разливались среди людей и наполняли их воодушевлением, ибо многие полагали, что губернатор провинции, Волшебник Кадил, совершенно определенно нечисто ведет учетные книги и собирает налоги сверх дозволенного законом. И хотя люди Салла утверждали, что ими движет преимущественно муза, двигала ими, без всяких сомнений, и любовь к старым добрым наличным.

Волшебник Кадил управлял провинцией Салл по воле короля Дорна. Этот раскормленный лев на императорском троне заботился о своем огромном, кипящем жизнью королевстве при ловкой и надежной поддержке Зарика, всех Волшебников Волшебника, которому напрямую отчитывались волшебники-губернаторы. И первейшим из инструментов управления Волшебника Кадила после не знающих милосердия войск Дорна был Десятинный Свод - древний справедливый кодекс десятин и налогов, написанный теми мудрейшими из мудрых, что первыми бродили по светлым равнинам и полным буйной растительности долинам, карабкались по крутым склонам гор и переходили вброд голубые озера и бурные реки королевства Ронн. Эти божества-основатели хорошо понимали, что честная и справедливая система налогообложения станет краеугольным камнем той передовой цивилизации, которую они рисовали в своем воображении, точно так же, как вылепленные вручную кирпичи из навоза, пусть и зловонные, до сих пор служили краеугольными камнями надежных и прочных домов граждан королевства.

Итак, именно этот кодекс налогообложения, который воплощался в Десятинном Своде и приводился в действие армией, и служил объединению королевства, обеспечивая его общими дорогами, мостами и темницами, а короля и его волшебников - образом жизни, соответствующим их статусу. Гладкое и бесперебойное управление и функционирование королевства Ронн было таким же надежным, как смерть и налоги, а, как известно, неуплата последних приводит к первой.

- Нас обманывают! - приглушенно посетовал Эйнд-актер основательно сдобренным негодованием голосом.

Джодд-жонглер отхлебнул грога и нервно окинул взглядом полутемную таверну.

- Но ты же не уверен в этом, - прошептал он, закручивая ус. - Как ты можешь быть уверен?

Тема презренной монеты неизменно зажигала огонь в глазах хорошо настроенных на нее мастеров с той же легкостью, с какой настоящий огонь поджигает сухие цветы, и причиной тому была не только их негласная любовь к деньгам, но еще более того - их невежество во всем, что касается обращения с ними и их учета, полное бессилие мастерового люда перед лицом вопросов финансово-технических.

- Десятинным Сводом злоупотребляют! - запричитал Эйнд, искусно заставляя косматые головы подняться от их сосудов вдохновения. - Я точно знаю, что мой брат Васс в провинции Драмм платит своему волшебнику гораздо меньше, чем я плачу нашему.

Эйнд воздел руки в мольбе.

- А зарабатывает он гораздо больше, чем я, будучи чистильщиком мулов и подметальщиком конюшен с многолетним опытом работы.

- Хм. - Джодд погрузился в размышления, дергая себя на этот раз за пару волосков на лице. - Но… но основной принцип Десятинного Свода гласит, что каждый платит в соответствии с своим заработком.

- Да! - взревел Эйнд, в то время как его зоркие глаза уловили побуждение куда более низменное, из тех, что измеряются в золоте.

Джодд запыхтел над своим грогом, подавился и покраснел, как медная драхма.

- Но мы - ты сможешь доказать это мошенничество, о котором ты, только ты один, говоришь? В Десятинном Своде целые тысячи длиннющих пергаментов, исписанных так мелко, что даже карлик-поводырь Блана едва может --">