Виталий Тимофеевич Бабенко - До следующего раза

совсем другая планета…

Щурясь от яркого света, Саша высунул голову в люк и долго-долго стоял так, оглядывая горизонт.

— Нет, Костик, — наконец сказал он. — Планета та самая. Просто нашего «жука» кто-то опустил в формалин…

…Вторые сутки мы бродили по песку, стараясь не терять из виду капсулу. Компас здесь был без надобности: магнитное поле отсутствовало начисто. Питания и воды хватит на две недели, еще есть НЗ — дополнительные пять суток надежды, а дальше что? Даже если чудом заработает передатчик, какие новости мы сообщим? Торчим в песках, а где они находятся, понятия не имеем. Океан при ближайшем рассмотрении оказался кварцевой пустыней. Тучи обладают любопытным свойством: если смотреть сверху, они есть, если снизу — их нет. Да что передатчик! Огня и то не добудешь, чтобы еду согреть: не из чего и нечем…

И вдруг в воздухе появилась ворона. Точнее, это потом обнаружилось, что ворона. Мы с Александром устроились в тени капсулы и жевали сухие мясные галеты, запивая их холодной кофейной бурдой: не оставалось ничего другого, как размешивать порошок растворимого кофе в теплой воде, нагретой на солнце. Близился вечер. Радостианские сутки длятся тридцать семь с половиной часов, день длинный, «сиеста» тянется долго, поэтому мы размякли, устав от жары, и сидели молча. Внезапно Сашка больно схватил меня за локоть и указал вверх. Над «жуком» кружила черная точка. В следующее мгновение Александр метнулся в капсулу и вернулся с биноклем и карабином в руках.

— Ты не поверишь, — сказал он после минутного созерцания. — Ворона.

— Как ворона? — Я даже испугался.

— Обыкновенная, черная, — он пожал плечами и прицелился.

— Саша, может, не надо? Может, подождем? Пускай снизится, поближе разглядим. Ну откуда здесь ворона?

— А если улетит? И потом, заряжено-то не пулей, а ампулой со снотворным.

Щелкнул выстрел. Ворона резко вильнула в сторону, сложила крылья, спикировала и уселась прямо перед нами, шагах в трех.

— Вы что, обалдели, что ли? — возмущенно сказала она на прекрасном русском языке.

Саша выронил карабин. Я ахнул и сел — не сел, а плюхнулся — на ступеньку трапа.

— Нет, я спрашиваю, вы что, с ума посходили? — продолжала ворона. — Вот так летишь себе, не смотришь по сторонам, чуть зазеваешься — и привет! — уже пуля в кишках сидит. Каково, а?

Я взглянул на Сашку и покрутил пальцем у виска. Он согласно закивал и надавил себе на глазное яблоко. Я повторил прием. Ворона двоилась. Прикусил губу, по-моему, до крови. Больно. На галлюцинацию, следовательно, не похоже.

Ворона, очень знакомо наклонив голову, с интересом наблюдала за нашими манипуляциями. Почистила клюв, затем глубоко погрузила его в песок и вытащила жирного розового червяка. Проглотила.

— Только не вздумайте меня своими галетами соблазнять. Я птица разборчивая и неподкупная: на гадость вашу и смотреть не хочу. А червяков здесь полным-полно.

Ворона каркнула. Тут же — словно по сигналу — из песка полезли отвратительные, в большой палец толщиной, глазастые черви. Меня затошнило.

— То-то же, — наставительно сказала птица. Она, казалось, была отменно довольна. Каркнула еще раз, и червяки утянулись в песок. — Впредь не пуляйте, не подумав. А то пускай на планету всякого. Как увидят что живое, сразу же палец на спусковой крючок. Прямо какие-то trigger-happy.^[1] Really, trigger-happy-that's the word.^[2]

Я вздрогнул. Ворона, очевидно, могла спокойно перейти на английский язык и трудностей не испытала бы.

— Я не пулей стрелял, — внезапно сказал Сашка. Бог ты мой, он… оправдывался! — Я стрелял ампулой со снотворным.

— А мне откуда это знать?! — осерчала ворона. — Будто я разбираюсь, чем меня угостить хотят. Впрочем, раз не пулей — я вас прощаю. А снотворное свое заберите. Мне оно как-то ни к чему. У меня и так сон нормальный. — И проклятая птица выплюнула на песок нашу ампулу.

Затем захлопала крыльями, тяжело подпрыгнула и улетела. Не улетела умчалась с такой поразительной скоростью, что мы и опомниться не успели, как она растворилась в зеленом небе.

Жалко, что некому было подслушать разговоры, которые мы вели той ночью, беспокойно вертясь в гамаках. Разговоры эти были — первый класс. Такие, например:

— Ну ладно, на планете обитают говорящие вороны. Примем как данность. Чего не бывает во Вселенной! Но откуда они русский язык знают? И английский?

— Очень просто: обучились в школе первой ступени.

— Мерси, ты --">