Игорь Георгиевич Халымбаджа - Торговцы солнцем

душераздирающий вопль. Выдернув руку из-под стола, Сидорук с ужасом узнал во вцепившемся в его руку чудовище пропавшие на днях Плоскогубцы. По пальцам текла кровь…

Дверь распахнулась, и в лабораторию влетел перепуганный Петрович.

— Что случилось? Ты жив, Роман?

— Не пущай его! Держи! Лови! В печь его! — вопил Сидорук.

Но было уже поздно. Притаившийся у двери Табурет уже выскочил в коридор и бодрый перестук его деревянных ножек затих во дворе.

С трудом, совместными усилиями освободили ромины пальцы, торжественным маршем прошли, держа мятежные Плоскогубцы в кузнечных клещах, до туалета во дворе и утопили преступниц.

— Это ты все виноват! — зудел Сидорук, бережно прижимая укушенную руку к груди. — Это ты залил Табурет Живительной Влагой, ты уронил Плоскогубцы в сосуд с нею же! По твоей вине у меня может оказаться заражение крови плоскогубцы ржавые, валялись невесть где…

Табурет пропал. Никто его не видел, кроме шофера КАМАЗа, который утверждал, что врезался в телеграфный столб, потому что дорогу ему перебегал большой белый табурет. Но гаишники ему все равно не поверили, так как водитель был в изрядном подпитии.

…Осенью, гуляя по близлежащему лесу, Сидорук и Петрович увидели странные треногое дерево.

— Успокоился… на воле… — меланхолично произнес Роман.

А вот Плоскогубцы, похоже, не смирились. Адаптировались в новой для себя среде и пребольно, до крови, тяпнули за мягкое место ничего не подозревавшего о происшедших событиях Ивонючкина, мирно присевшего в гальюне. И теперь тот в жажде отмщения ежедневно час проводит с удочкой в этом помещении, тщетно меняя насадки. Хитрые Плоскогубцы не клюют…

Десять рук

— Петрович! Прихвати со стола чертежи. Инструменты возьми в ящике. И не забудь парочку бутербродов…

— Ну ты даешь, Ромыч! У меня не десять рук!

Сидорук на мгновение замер.

— А что, отличная идея! Ладно, неси пока одни бутерброды.

Если чем-то заниматься вплотную, время летит незаметно. Через шесть месяцев состоялась первая примерка. Куда пристроить биомеханические руки, чтобы не мешали и не больно-то бросались в глаза? К тому же тотчас выяснилось, что они не очень охотно слушаются Петровича. Может, потому что бескостные гибкие змеевидные Руки внушали ему, Петровичу, непроизвольное отвращение. Особенно левая, «домашняя», предназначенная для всевозможных деликатных операций — взять что-либо незаметно или помочь при приеме пищи. Она была полупрозрачна и, если присмотреться, внутри ее что-то пульсировало. Петрович невольно отводил глаза. Было ему не по себе. Ему больше нравилась правая, старшенькая, могучая, в металлопластиковой перчатке, нацеленная на подъем тяжестей и способная дать «сдачу» любому наглецу.

— Да не дергайся ты, Петрович! Мы их тебе к плечам приторочим. Станешь еще более широкоплечим. Под пиджаком не очень-то заметно будет. В карманы сунешь… А когда надо — из прорезей под мышками выскочат…

— У меня и свои, родные, любят в карманах нежиться… — ворчал Петрович. Что мне их теперь сиротами на морозе держать прикажете?

— Нашьем еще карманов. Да и в куртке у тебя имеется, куда сунуть лапы. Так что не нуди.

Первые дни Руки плохо слушались. Роняли на ноги Петровичу тяжелые предметы, брали не то, что требовалось, а хватали что подороже да поценнее…

— Не трусь, Петрович! — успокаивал друга Сидорук. — Я понял, как их можно усмирить.

Он снял Руки и несколько дней занимался с ними. Дрессировал. И точно! После этого они стали послушными и даже услужливыми: Петрович еще только подумает, а они уже тянутся…

И тут в лабораторию пожаловал Ивонючкин. Он замер в дверях, уставившись на Петровича, который тащил через лабораторный сарай в правой «рабочей» Руке тяжеленный аккумулятор, в левой «домашней» — поднос с завтраком, а в своих «родных» — рулон чертежей и пару справочников.

— Это… Кто? — просипел Ивонючкин.

— Ты что, Шеф. Меня не узнаешь? — обиделся Петрович. — Да я это, Петрович!

— Вот это кто? — твердил Ивонючкин, осторожненько тыча в рабочую Руку. — И откуда?

— Вспомогательная разработка, Хозяин, — доложил Сидорук, заикаясь. — Для убыстрения основных процессов и повышения производительности труда.

Ивонючкин внимательно осмотрел приспособление.

— Обе руки завтра мне в кабинет. Всю документацию уничтожить!

— Ясно… — сказал растерянно Ромыч. — Вам и Руки в руки…

--">