(rendallinch) - Дело Митчелла (СИ)

только вторник… — натянула новую пару, продолжая размышлять вслух. — Неужто маньяк?

Хмыкнула себе что-то под нос и продолжила. Вновь включила диктофон.

— Жертва — женщина от двадцати, — осмотрела уцелевшие кости черепа, — до двадцати двух. Белая, — аккуратно подняла верхнюю губу осматривая состояние зубов, — и богатая. Зубы в идеальнейшем состоянии.

Дальше осмотрела шею: на ней виднелась маленькая метка в виде какой-то руны. Что это? Ритуальное убийство? Не прошло и нескольких секунд, как перчатки полетели в урну, а синие глаза изучали фото в телефоне, сделанное вчера на другом трупе. Длинные тёмные ресницы захлопали, глаза сравнивали фото с реальной картинкой — идентичны.

— Серия, — тихо пробубнила себе под нос.

Закончила со вторым вскрытием уже ближе к обеду. Окончательно убедилась, что все три убийства между собой связаны не только метками, но и тем, что угольков превратили в пепелище уже после смерти — об этом говорит отсутствие копоти в дыхательных путях.

Отобедав в гордом одиночестве, женщина двинулась в свой небольшой кабинет. Ну как кабинет — громко сказано. В этом случае слово «каморка» звучит куда уместнее. Там она расположилась за чуть ли не единственным деревянным столом во всём подвале. Тяжело вздохнув, принялась за работу. Что может быть интереснее вскрытия? Конечно же бесконечная писанина отчёта о нём! Какое веселье, просто великолепно! Она сидела спиной ко входу, поэтому не увидела, что кто-то вошел. Дверь, предательница, как назло закрылась предельно тихо. Лишь сквозняк пробежался по ногам, оповещая Уокер о гостях.

— Малика, или как там тебя? — сказала, не оборачиваясь. — Педиатрия в больнице через дорогу.

— Не интересует, — вкрадчивый мужской голос заполнил пространство мягким бархатом.

Удивленная чем-то Виктория развернулась. Изящно закинула ногу на ногу, а тонкие руки сложила под внушительной грудью.

— Я сейчас позову санитаров и вас, ангел мой, обратно в психиатрию уведут. Кто вас пропустил сюда в таком виде? — голос разил надменностью за километр, пока синие глаза изучали лицо довольно привлекательного мужчины: острые скулы придавали ему мужественности, а губы средней толщины чувственности. Тем временем тёмные брови удивленно поползли вверх. — У кого крылья свистнул? — красные глаза буравили образ женщины непонимающим взором с примесью удивления и… страха? Ну, нет! Это совсем уже ни в какие рамки!

— Почему ты их видишь? — всё-таки осмелился выдавить из себя.

— Потому что ты, — сделала акцент на обращении, — на себя их нацепил, кретин полоумный!

Мужчина одним движением пальца в воздухе закрыл дверь на защёлку, чтобы никто не помешал их дальнейшему разговору. Затем стремительно подлетел к женщине и вцепился длинными горячими пальцами в кожу, пахнущей смертью. Он попытался ворваться в её сознание, но тщетно — она закрытая книга.

— Кто ты, чёрт подери, такая? — прошипел в лицо, обдавая его жаром, на что женщина лишь хрипло рассмеялась. — Как ты смеешь так разговаривать с сыном Сатаны?

— Слушай, — извилась и выползла из его хватки, — Сын Сатаны, передай привет одному из Наполеонов. Там в дурке вас таких пруд пруди. Только это, — покосилась на крылья за спиной у напряженного мужчины, — ты с этой штуковиной никуда не прыгай, а то мне потом ошметки твои собирать. А теперь, — жест рукой в сторону выхода, — вон отсюда.

— Ты, кажется, не понимаешь, — прорычал он, поднося ладонь прямиком к её лицу.

Та вспыхивает. Виктория переводит равнодушный взгляд на «сына Дьявола» и выгибает аккуратную бровь:

— Это должно меня впечатлить?

— Слушай сюда, — схватил её за руку и потянул на себя. — Мне нужна информация об обгоревших трупах.

— Ничего я тебе не скажу, шизофреник, — ни один мускул на женском лице не дрогнул. — Вон из моего кабинета.

— Говори или убью! — утробное рычание.

— Тоже мне, напугал кота яйцами, — пожала плечами под аккомпанемент своего нервного смешка.

— Мы тут одни, никто не поможет, — неожиданно, даже для самого себя, ухмыльнулся красноглазый. — Неужели не боишься?

— Не боюсь чего?

— Смерти.

Уокер заливисто рассмеялась, слегка

--">