Александр Феликсович Борун - Укрощение собачника

Раньше, говорит, до всех эти дел, инквизиция боролась с ересями. А про колдунов и ведьм тогда полагали, и совершенно правильно, что это, в большинстве своём, мошенники. И Церкви их дела не очень касаются. А потом дела в Европе ухудшились, чума, голод, нужно было на кого-то свалить вину, чтобы народ не думал, что это король и аристократы виноваты, или, того хуже, Церковь, что они что-то недостойное сделали, за что весь народ подвергается Божьей каре. А у инквизиции к тому времени как раз дел не осталось – все ереси извели. Ну и вот.

У нас, к счастью, инквизиции не было и нет. Ну, жгли иногда кого-то, вот святой Иосиф Волоцкий сжег нескольких еретиков, Очень сомнительное дело, как можно заключить, спустя время. Ересь их заключалась в том, что они, во-первых и в главных, принадлежали к одной из двух противоборствующих политических партий, а он – к другой, и, в частности, их партия стремилась к увеличению власти князя в ущерб власти иерархов Церкви. Во-вторых, они осуждали практику, по которой монастыри владели крепостными, то есть говорили то же самое, что их современник – нестяжатель святой Нил Сорский. В-третьих, подрывали авторитет святого Иосифа Волоцкого, критикуя его речи о близящемся в 1492 году конце света. Конец света и впрямь мог состояться в одной отдельно взятой стране: в 1491 году многие крестьяне не засеяли поля – зачем сеять, если уже конец? – и получился голод. К счастью, так поступили не все. А когда конец света не состоялся, и святой Иосиф Волоцкий разъяснил, что речи о всеобщем покаянии перед концом света он произносил в целях улучшения нравственности, то еретики имели неосторожность говорить «мы же говорили, что никакого конца света не будет». Главной же ересью, если исключить политику, были переводы еретиками книг Святого Писания непосредственно с иврита, что они считали более правильным, нежели с латыни и греческого, в каковых переводах, де, возможны ошибки. Чем и дали повод себя обвинить в так называемой «ереси жидовствующих». Всё же эта история, хотя и некрасивая, не идёт в сравнение с тем, что было в Европе, так что у православных есть основания называть себя более верными последователями первых христиан, чем католики.

Короче, никакого колдовства не бывает, а мне он советует сходить к психиатру. Или он может направить меня в один монастырь в Орловской области, где хорошо отчитывают от бесов. Они, правда, больше по грешникам, подверженным греху неумеренного винопития, которое и само бесами порождается, и привлекает их, бывает, в большом количестве. Никакого колдовства обуянный ими не творит, но оное ему может являться. Однако вместе с бесами проходит.

Но он должен предупредить, что отчитка от бесов – тяжёлое испытание. Недавно он уговорил согласиться на него коллегу, отца Павсикакия, подверженного соответствующему пороку, того уже давно отрешили от служения, дети его стыдились, знакомые избегали… Через три дня после отчитки отец Павсикакий умер, но это была хорошая смерть. На похоронах было очень много его знакомых, ранее его сторонившихся, дети стали им гордиться, и есть все основания верить в то, что душа его на небесах. А то чуть было не погиб человек навеки.

Так что, если я согласен, он найдёт мне надёжного сопровождающего – иногда грешник пытается сбежать с поезда, так надо его вразумлять и укреплять в вере. Вот хоть тот же брат Герасим подойдёт, коий тогда отца Павсикакия сопровождал.

Ну и что, что я не крещёный? Он сам с огромным удовольствием меня окрестит в ближайший подходящий день.

В общем, я понял, что каши с ним не сваришь. В крокодилов он не верит. Как в том детском стишке про Фому Неверующего. «Непра… я не ве… аллигатор вздохнул, и, сытый, в голодную воду нырнул». Кажется, Маршак написал. Или Чуковский. Не помню. Главное, съели его. И батюшку этого съедят. Не крокодилы, так коллеги. Которые могут быть ничуть не лучше. Больно он подставляется. Святой Иосиф Волоцкий ему нехорош, святой Нил Сорский, нестяжатель, лучше. Думаю, и сейчас найдутся в патриархии стяжатели, которые думают в точности наоборот. И могут ему указать, что не по чину он рассуждает. Лучше бы помолчал, как Муму. И с тем же братом Герасимом отправят в тот же монастырь на отчитку с тем же благолепным результатом, как подставленный этим неверующим отец Павсикакий.

Я