Анна Соломахина (Fjolia) - Когда папа варвар

Триггеров было несколько, один из которых — родители, навещавшие некоторых детей. Вообще такие встречи старались не афишировать, но иногда это плохо получалось. Моё сердце в таких случаях плакало, я даже пару раз разговаривала со своими родителями на тему того, чтобы усыновить его.

— Алён, ты же знаешь, что это невозможно, — мама высказалась сразу категорично. — Я всё время в командировках, а ребёнок-аутист — это очень большая ответственность.

— У меня ненормированный график, — отец развёл руками. — Случись что, и я бегу на работу.

И я их прекрасно понимала, но от этого было ни сколько не легче. Именно поэтому я так стремилась сделать приятное Илюше в день его семилетия. Купила торт, картонные колпачки, воздушные шарики и мыльные пузыри.

Знала бы я, чем сегодняшний день закончится, запаслась бы успокоительными, газовым баллончиком и электрошокером. Ну а что, одно другое ведь не исключает!

Я опоздала на сорок минут. Вероника Степановна не упустила возможность сделать замечание, но на торт взглянула благосклонно. А уж как Илья обрадовался, правда, потом отвлёкся на мои мокрые штаны. Расхохотался, что для него большая редкость, принялся тыкать пальцем в пятна и ещё сильнее заливаться.

— Какой ты сегодня весёлый! — потрепала его по золотистым вихрам. — Прости, что опоздала.

— Я ждал, — Илюша перестал смеяться, поднял на меня свои шоколадные глаза. Удивительно глубокие, завораживающие, иногда в них появлялись золотистые крапинки, вот как сейчас.

— Ты обещала торт, я помню.

— И выполнила своё обещание! — улыбнулась и в очередной раз сдержала порыв поцеловать его.

Иначе получила бы нагоняй от Вероники Степановны — педагога-психолога группы[2].

— А свечки будут? — надо же, какой он сегодня разговорчивый!

— Обязательно. Пойду все приготовлю, а ты жди.

Я пошла в кабинет Вероники Степановны, переобулась, тщательно вымыла руки, распаковала торт и принялась аккуратно расставлять свечи. Это оказалось непростой задачей, ведь там было много ягод и крема — приходилось выкручиваться.

Наконец, когда я всё закончила, а Вероника Степановна, к слову, полная шатенка с закалёнными нервами и строгим нравом, раздала ребятам колпачки, и началось волшебство. Именно так воспринимали свечи наши ребятишки, ведь открытый огонь для них — огромная редкость.

— Как на Илюшины именины испекли мы каравай…

Видели бы вы глаза Илюши! Они светились от счастья, а уж как он дул, как дул! Даже часть крема покосилась — так он старался.

Чаепитие шло весело. Один размазывал торт по тарелке, второй по щекам, третий по одежде, четвёртый по столу, зато все были счастливы! Илюша, кстати, всегда ел аккуратно, даже с некоторым изяществом. Я вообще порой ловила себя на мысли, что не так уж он похож на аутиста, скорее на сильно испуганного мальчика, оказавшегося в чужой стране и попросту не знавшего русского языка. Вот только те слова, которые он произносил, не имели аналогов ни в одном языке мира — я лично проверила. И не только я, конечно.

Даже его срывы были более-менее понятны, в том числе паническая боязнь автомобилей, кроме одного: он не выносил вида кораблей. Картинки с ними он отбрасывал прочь, а то и рвал, а игрушки выбрасывал в окно, совершенно не разбираясь, открыто оно или нет. Один раз даже стекло трещинами пошло — с такой силой он это сделал. С другой стороны — польза, наконец-то поменяли окна на современные.

В общем, сидели мы с Вероникой Степановной и Людой — нянечкой, смотрели на всеобщую радость, попутно поправляя тех, кто конкретно пакостил, и даже не заметили одной любопытной детали. Первой заверещала Маша — девочка десяти лет, которая только-только научилась самостоятельно ходить в туалет. Она тыкала пальцем в Илью и издавала жуткие вибрирующие звуки.

Я повернулась к своему любимчику (я старалась этот факт тщательно скрывать, правда, не всегда получалось) и обомлела, потому что вместо обычного лица Ильи увидела… своё собственное! Да-да, на теле ребёнка со старой причёской, но моё лицо, даже цвет глаз изменился. И самое ужасное, что в какой-то момент оно поплыло, черты размазались, а потом вновь стали родными, какие были.

— Алёна, ты главное не делай резких движений, — Вероника Степановна плавно встала и двинулась в сторону Ильи. — Нужно аккуратно изолировать его.

— Не трогайте меня! — вскрикнул Илья, подскочил, опрокинув стул, и бросился к открытому окну.

--">