Октавия Колотилина - Не ешь груши!

ручищи.

Не сбавляя скорости, Инга поднырнула, почти распластавшись по полу, и метнулась к лестнице; сзади доносились топанье и вопли.

Выход на лестницу был закрыт, кривая надпись мелом на двери сообщила: «Рэмонт».

Тупик! Инга развернулась, приняла фронтальную стойку, шагнула левой вперёд.

— Киай! — крикнула она, молниеносно рванула нападающего на себя и нанесла удар в пах, болевым приёмом закручивая руку ему за спину.

Вася сложился втрое.

— Меня. Зовут. Инга. Валерьевна, — отчеканила звонко. — Запомнил?

Из ослабевших пальцев бугая вывалилась зачётка.

— Да... Извините, на имена память плохая... Я вам реферат принёс, вы тройку обещали...

Преподавательница отпустила захваченную конечность и смахнула волосы со лба.

Точно, это же был сон! Как нехорошо получилось.

Она помогла парню подняться, подобрала синюю книжечку.

— Ты как, сам дойдёшь? — побеспокоилась Инга, нацарапав подпись напротив цифры «4».

— Да... Спасибо...

Глядя на хромающего прочь студента, вспомнила о смятом листе — и рванула в лабораторию.

***

Через три месяца они с Алексеем гуляли в Щукинском парке. Желтизна ушла с его лица, мышцы округлились, и уши уже не торчали двумя локаторами, а казались вполне нормальными. Или это причёска отросла? Опухоли рассосались, но пациент ещё находился под стационарным наблюдением.

Инга сама не могла поверить, что написанный во сне рецепт сработал; похоже, придётся менять тему кандидатской.

По бурой хвое, устилавшей дорожку, пробежала белка, мигом взлетела на толстый ствол. Сверху планировали жёлтые листья клёна.

Парень прижал Ингу к сосне; она в который раз вывернулась.

— Инга, ну скажи — почему? — Алексей с досадой отбросил прочь пакетик с кедровыми орешками. — Я тебе противен, да?

— Нет, всё не так! Просто мне надо работать... — Нос опять защипало. Ну как объяснить ему, что словно глиняная стена встаёт впереди, как только крупные губы — такие желанные губы! — приближаются к её лицу?

— Какая ещё работа?! — Алексей поймал тонкий белый ремешок алого платья и притянул к себе. — Здесь, сейчас?

Уклонение, точный бросок... Физрук на лопатках.

— Ой, извини, я нечаянно! — запричитала она и кинулась поднимать любимого.

— Когда ты каратэ-до успела освоить? — держась за копчик, простонал Алексей.

По рассыпанным орехам уже скакали две белки и громко выясняли отношения.

Готовить Инга не умеет, в литературе с историей не разбирается, под глазами синяки, низ живота опять выпирает, на диету пора... А теперь ещё и это. Если Алесей сегодня же не внесёт больничную подружку в чёрный список — будет удивительно.

— Лучше бы не осваивала, — в нос проговорила она. — Раньше хоть какой-то шанс был...

И продекламировала:

Весенняя листва.

Где в жизни счастье?

Дерутся белки.

О боги, только не хокку!

--">