Кристина Эдгаровна Шувалова - Холодные мечты [СИ]

которые болтались, как маятники. – Ты, вон, витрину мне разбила. Прочь отсюда, пока я тебя еще платить за нее не заставил.

И Доминика поняла, что не будет ничего позорного, если она немедленно покинет еще одно несостоявшееся место работы.

Глава 2 Выбор без выбора

Прошло два дня.

Два дня, в течение которых произошли события, чьи отголоски должны были отразиться на судьбе Доминики самым невероятным образом.

Два дня, в течение которых Доминика пребывая в счастливом неведении, продолжала бегать по собеседованиям, разумеется, безуспешно.

Два дня, в течение которых, мать Доминики успела заложить в ломбарде золотое кольцо – воспоминание об отце Доминики, и затопить соседей, пытаясь починить стиральную машину. Ту самую машину с оторванной боковой стенкой, которую когда-то принес с помойки ее муж. «И здесь-то он мне подгадил!» недовольно просипела она, вычерпывая воду. В отличие от многих других высказываний, это не было лишено основания. Муж, оставивший ее вместе с дочкой тринадцать лет назад, проявил немало артистичности в этом поступке. Он объявил себя больным, вызвал скорую, собрался, а уже из приемного покоя местной больницы, исчез, растворился где-то на просторах России. Собранные вещи, документы и последние семейные деньги, должно быть, помогли ему где-то там начать новую жизнь. Вместо себя он оставил несколько долгов, порванные тапочки, стиральную машину и еще дочку. Т.е. все оставленное им, кроме тапочек, приносило только убытки.

– На работу потащусь, – зевнула мать, щелчком включив чайник, металлический корпус которого насчитывал несколько видов коррозии. – Чтоб ей неладно было.

На вырученные за кольцо деньги мать со своими подругами полночи произносили тосты и жаловались на жестокую жизнь, вспоминая негодного мужа, повышение цен за квартплату и какого-то сантехника Макарыча. И теперь, даже под яркими лучами утреннего солнца кухня выглядела угнетающе: горы грязной посуду соседствовали с обрывками упаковок от замороженной еды. Дивный запах чего-то преющего доносился из мусорного ведра и успешно дополнял картину.

– А, я еще на пару собеседований, – отчаянно зевнула Доминика, через стенку она слышала все ночные крики и оттого полночи не могла заснуть. – Может, меня возьмут на авиа завод, ну который самолеты делает. Он тут всего в двух километрах. Я могу смогу ходить пешком на работу и еще кучу денег сэкономлю.

– Куда тебе! – рассмеялась мать. – Ишь ты, самолеты она делать будет.

– Там было бы здорово. Зарплата должна быть хорошей, и я быстро смогу скопить… – Доминика резко умолкла, упоминать про институт не стоило. – Скопить на кроссовки, – успешно закончила она, тем более, что ее кроссовки находились в весьма печальном состоянии.

– Не смеши, – мать пригладила сожженные краской волосы. – Проживешь свой век без излишеств. Деньги в хозяйство нужны.

– С каких это пор целая обувь считается излишеством, – проворчала Доминика.

– С таких! – отрезала мать. – Надо аккуратней вещи носить. А раз уж разодрала их, то возьми и заклей. И вообще, хватит уже целыми днями бездельничать. Пора работать начинать.

– Так я и пытаюсь! – опешила Доминика.

Они замерли, глядя друг на друга, и Доминика невольно выпрямилась, стоя в падающих от окна лучах утреннего солнца. Солнца, раздражающего любого человека, выдыхающего продукты разложения этилового спирта. Солнца так беспощадно освещающего всю убогость их кухни: давно небеленый потолок, длинный ржавый подтек в раковине, гниющий деревянный пол.

– Пытаешься… – зажмурившись, пробормотала мать и, махнув на чайник, выпила стакан водопроводной воды.

Доминика промолчала.

– Хватит пытаться! За попытки денег-то, между прочим, не платят.

Еще один стакан водопроводной воды.

– Попыталась уже. Пора устроить тебя к нам.

Третий стакан воды. Мать, прикрыв рот ладонями, выбежала из кухни, а вернулась через несколько минут в более приятном расположении духа. Сверкающий коррозией чайник так и не закипел, а может, в очередной раз сломался.

– Прям сегодня приходи ко мне на базу. – Мать посмотрела на Доминику, ожидая какой-то реакции. Доминика чувствовала, как задрожали губы. Матери это понравилось. – Я с директором переговорю. В двенадцать, значит, самое время будет!

– Но я… я не хочу, – все же ответила Доминика, вспоминая как прошлое и позапрошлое лето проводила в холодных цехах овощной базы, --">