Александр Лаврентьев - Иванус Двуликий

подать: на днях дал попрошайке целых четыре целковых. Прямо из кармана выгреб половину, и всё отдал. Третий день как пошёл, а мне до сих пор не жалко: я – сама щедрость.

Не успеваю отпереть дверь в квартиру, как дребезжит телефон, в трубке – голос Джона: «Привет-привет! Что ещё нужно из еды и выпивки? кажется, ничего – себя не забудь! Запамятовал, какой у тебя номер квартиры? Ага, тогда до скорого!» Ещё звонок, теперь трезвонят в дверь, на пороге первые гости, по случаю праздника на них соответствующие наряды – на одном маска зомби, второй – клоун в армейском противогазе, кто из них страшней – не ясно. Под нарядами университетские одногруппники. Ржём. Ещё звонок, ещё один приятель, без маскарадных атрибутов, но с двумя незнакомыми дамами: привет-привет! Всю складчину на кухню, бутылки – мне. На плите кипит кастрюля с картошкой, строгается салат, монтируются бутерброды. По мере прибытия новых гостей на подоконнике выстраивается бутылочная батарея: шампанское от вдовы Клико, пара бутылок Смирновской, ещё три – с вином разнообразных оттенков, упаковка пива. Да, вечеринка намечается серьёзная. «Если раньше бухать не пробовал, может оно и не стоит?» – мысль, конечно, здравая, только слишком быстро она меня покидает: из прихожей раздаётся ещё один звонок. Это Джон с малознакомым парнем из университета, с ними две дамы. Одна Даша, подружка Джона, вторую, блондинку в красном платье, я не знаю. Знакомимся: «Иван – Катя». От разговоров становится шумно, для подъёма настроения включаю музыку, для начала кто-нибудь консервативное, из тётушкиного джаза. «К столу, люди и джентльмены!» Ещё звонок, ещё парочка в костюмах скелетов, я их не знаю: чем больше народу, тем веселее!

Наконец, все за столом. Зажигаем свечи, сумерки – лучший друг молодёжи, из кухни появляется зубастая тыква с дырками-треугольниками и со свечой внутри. Пробка от шампанского рикошетит от люстры в потолок и исчезает где-то за спинкой дивана. Все жуют и разговаривают одновременно, кто-то пытается произнести тост за викторию дня всех святых во всём мире, его шумно перебивают и предлагают напиться без повода. Мы так и делаем. От моей осенней хандры не остаётся и следа, тепло от выпитой водки догоняет шампанское и разбегается по всему организму, к мозгам от желудка, – моя голова от этого не умнеет, зато становится весело. Стол в сторону, танцуют все! Хватит святым маршировать – ставлю диск с ритмичным и громким, соседи – терпите, у нас тут танцы-шманцы. Мы скачем и прыгаем, кто во что горазд, и машем руками. Следующая мелодия – вполне себе сентиментально-страстная, я приглашаю на танго блондинку, у неё тонкая талия и вспотевшая от танцев спина.

Каким-то образом мы перемещаемся на кухню. Я рассказываю про то, как прошлым летом кампанией автостопом ездили в Петроград и почему это было так смешно. Я – само остроумие. Сквозь громкую музыку мне слышится собачий лай. Я испытываю головокружение от распирающих меня чувств, путая воздействие алкоголя с эмоциями. Блондинка раздваивается, та, что слева, нравиться мне больше, в дальнейшем я пытаюсь общаться именно с ней: ну и что, что мы только сегодня познакомились? Дорогая, я готов вам предложить руку и сердце! Станьте моей женой! Ну, хотя бы до утра! Я перехожу от рассуждений к действиям и пытаюсь поцеловать свою избранницу. Это оказывается непоправимой ошибкой для моего нетрезвого организма. Нет, мне страстно отвечают, вот только от поцелуя взасос мне становится дурно: «Мадемуазель, я дико извиняюсь». В ванной я застаю целующуюся парочку. Перемещаюсь в ватерклозет, в коридоре спотыкаюсь о собаку, едва не падаю. Ну, всё – сейчас с унитазом сыграю в тигра. Рычу на белый фаянс, становится легче. А повторить? Р-р-р! Понимаю, что с самого утра ничего не ел, а если что и съел – всё зря. И опять – Р-р-р! Я пуст, как бумажник банкрота. Не раскачивайте коридор! Прекратите! я иду в свою комнату, придерживаясь за стену. Цель моей никчёмной жизни – кушетка, и главное здесь – не промахнуться. Никакого! Никакого смысла снимать одежду, если утром всё равно одеваться – сколько усилий человечество тратит попусту. Какое-то время горизонтальное положение тела мне кажется предпочтительней вертикального. Это – наивная иллюзия, если лежать на спине, потолок и стены кружатся, наподобие граммофонной пластинки, но звук отсутствует. Оркестр, музыку! Сыграйте мне реквием! Прощайте все, я умираю! Прощайте, люди, иногда я любил вас! Некоторые из вас мне --">