Андрей Олегович Белянин , Игорь Касилов - Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

Пока она пыталась легко проглотить следующие три дозы каши, Егор скорчил в ложку несколько забавных гримас.

— Мам, а можно я с Глашей поделюсь?

На кухню влетела сестра, привычно сжимая сотовый между ухом и плечом, что здорово портило осанку. Девушка распахнула холодильник, взяла брусок копчёного мяса и бросила добычу на разделочную доску посреди «настоящего пиратского завтрака». Блеснул кухонный нож.

Количества нарубленных Глашей кусочков запросто могло хватить на одну пиратскую пирушку с фейерверком и попугаями на десерт. Недорезанное мясо вернулось в холодильник, и сестрица приступила к поеданию прямо с разделочной доски, хмыкая и угукая в трубку. Её первобытный завтрак был дополнен бокалом растворимого кофе с тремя ложками сахара. Она запивала мясо большими глотками голодной пещерной охотницы.

Мама наблюдала за Глашей с завистью, а Егор с восхищением.

— У неё большие шансы стать пиратом, — тихо сказал он маме. — Но есть ещё один вариант.

— Какой? — так же тихо, под жевание и мычание дочери спросила мама.

— Если в пираты примут меня, мы украдём её и продадим в арабский гарем.

Александра Александровна прикрыла рот рукой.

— Мама, я сегодня иду к Светке на день рождения, — сказала Глаша. Не расставаясь с трубкой, она принялась оглядывать себя в области живота. — Опять наемся…

Мама утопила ложку в каше и потянулась за салфеткой. Дочь сделала последний смачный глоток из кружки и покинула кухню. На разделочной доске оставалось несколько соблазнительных ароматных кусочков копчёного мяса. Мама Саша взяла чистую тарелку для второго и накрыла их, чтобы смотреть на что-нибудь другое.

— Пираты не ели овсянку, — разочарованно признал Егор. — Ясно как день.

Он отодвинул тарелку и смело встретил осуждающий мамин взгляд.

— Это ещё почему? — спросила она, стараясь быть непроницаемой.

— Потому что у них не было мам, которые сидят на диете.

— Вот придумал! — обиделась мама. — Не хочешь, не ешь.

— Спасибо. — Егор слез со стула, собрал игрушки и, явно повеселев, побежал играть.

Мама убедилась, что её не видят, и потянулась к разделочной доске, приподняла тарелку… сняла совсем… Пусто!

Женщина вздрогнула. Какой фокусник это сделал, неужели Егор? Когда успел? Поглядев по сторонам, Красивая нагнулась и посмотрела под столом. Ничего она там не нашла.

Тем временем Глаша бросила телефон на взбаламученную постель и порхнула к шкафу. Она довольно быстро подобрала платье и повесила его на ручку. Последовали прихорашивания и приготовления, всё двигалось как по маслу, пока не подошла очередь серёжек. Из тех, что были нужны, нашлась только одна. В голове сверкнуло нехорошее воспоминание: до завтрака брат клянчил пиратские серьги. Подозрения заставили девушку на цыпочках выйти из комнаты.

— Братец, ты где?

Ответом на строгий призыв был лёгкий укол пластмассовой шпаги в спину.

— Теперь вы моя пленница, леди! — объявил он торжественно и поклонился. — Я продам вас в арабский гарем. Задорого.

Глаша развернулась, ухватила конец шпаги и затащила брата на свою территорию. Там ему молча была предъявлена единственная серьга. Он долго разглядывал вещицу, затем расплылся в улыбке и, насколько хватило рук, обнял сестрёнку.

— Спасибо, ты добрая! Это и вправду мне?

— Где вторая? — Вопрос отменил процесс родственных объятий и повернул общение в иное русло.

— Я не брал! — уверенно ответил Егор и заморгал.

— Точно?

Он отступил на шаг, чтобы вернуться в роль благородного разбойника и принять позу, соответствующую моменту.

— Я хоть и пират, молодая леди, но вещи сестры без спросу не беру.

— Ладно, иди. — Глаша проводила его взглядом, которым обычно провожают тяжелобольных, и вздохнула, понимая, что надо подобрать другие серьги. Ничего не поделаешь.

Гордо задрав подбородок, Егор удалился.

В прихожей снова рухнул велосипед.

— Тысяча чертей! — грозно проорал мальчик.

Из кухни, протирая тарелку, вышла мама.

— Ошибаешься, сын, только один. Что так быстро, Пекло закрыто на ремонт?

Вал Валыч обнимал коленку одной ноги, приплясывая на другой.

— Вы только посмотрите! — воскликнула мама Саша. — Да на нём носки разные!

— Я забыл права, — еле выдавил папа.

— Ты хоть видел, что надевал на себя?! — не унималась она.